К  40-летию  ОСВОБОЖДЕНИЯ  СИБИРИ  ОТ  КОЛЧАКА

                            МОИ  ВОСПОМИНАНИЯ

                             ДОРОГАЯ  РЕДАКЦИЯ!

Прошу поместить в вашей газете два мои письма под заглавием «Мои воспоминания» и «Снова среди родных и друзей».

В годы гражданской войны служил я со своим братом Павлом Соколовым в Красной Гвардии. Принимал участие в боях против эсеро-кулацкой банды на Яя-Мариинском и Кия-Мариинском фронтах. За участие в Красной Гвардии, за защиту молодой республики Советов отбывал в Мариинских концентрационных лагерях. Сыном торговца из села Суслово Поликарпом Даниловым-Барабановым был порот шомполами.

Подходит сорокалетие со дня освобождения Сибири от Колчака, и думаю, что и мои воспоминания могут быть полезны для вашей газеты.

Не знаю, кто жив из моих товарищей, с которыми я служил в городе Мариинске, а не плохо было бы знать и повидаться с ними. Вот, например, В.Ф. АПТИН, командир отряда, с которым мы работали по обложению контрибуцией духовенства и кулаков Троицкой волости, Мариинского уезда.

БАЙДИН Семён Васильевич – уполномоченный по фронту от Томского губисполкома. Что касается  ЯКОВКИНА  Амвросия (он был племянником ЯКОВКИНА  Абрама из деревни Михайловки, бывшей Рубинской волости), то он убит в бою.

Красноармейцы Мариинского уезда ГРУНЮШКИН Павел, А. Воронов из деревни Покровка, В – Чебулинского района, убиты. А также имеются не совсем точные сведения, что ямщик, который подвозил нас на своих лошадях от  В – Чебулов до деревни Константиновки, во время колчаковщины был посажен на кол и зверски убит.

Вот неполный перечень моих сослуживцев в Красной Гвардии, с которыми нашему незначительному отряду пришлось дать первый бой чехословакам, поддерживавшим  мариинских кулаков и эсеров. А про остальных  мне изменила память, поскольку прошло больше сорока лет…

О себе могу сказать, что я в настоящее время являюсь пенсионером, живу в городе Вольске, Саратовской  области.

Во время войны России с Германией 1914 – 1917 гг. из нашей семьи в армии служили 4 брата. В 1917 году в сентябре я приехал с фронта в отпуск и больше туда не вернулся. Старший брат Иван и младший – Павел во время керенщины дезертировали с фронта, а второй брат Василий пришёл по ранению.

Бедно жили мы до войны. А война окончательно подорвала наше хозяйство. Октябрьская революция захватила нас в деревне Николаевка – 2-я, Мариинского уезда, Томской губернии.

Читая газеты о совершившейся Октябрьской революции, а также призывы великого вождя человечества – Ленина, звавшего на защиту молодой республики, я с младшим братом Павлом решил пойти добровольно в Красную Гвардию. С нами пошли Прокопович Поликарп и Яковкин  Амвросий.

Кулацко-эсеровский мятеж при поддержке чехословаков захватил нас в Троицкой волости, Мариинского уезда, где наш отряд  из 15 человек под командой волевого, боевого командира Василия Фёдоровича АПТИНА проводил реквизицию и обложения контрибуцией торговцев и духовенства.

Наша группа выступила на станцию Яя для охраны железнодорожного моста. Там нам пришлось дать первый бой чехословакам, которые приехали на паровозе в бронированной углярке. Чехи перед нашей маленькой группой не устояли – отступили.

Вскоре наш отряд увеличился за счёт рабочих, прибывших из города Томска и Анжеро-Судженска. На Яя-Мариинский фронт прибыл также в качестве уполномоченного от Томского губисполкома тов. БАЙДИН Семён Васильевич. В неравном бою наш отряд потерпел поражение от хорошо вооружённых  чехословаков и эсеров.

Желая сохранить отряд, Василий Фёдорович АПТИН и Семён Васильевич БАЙДИН приняли решение переправить отряд мелкими группами на Кия-Мариинский фронт. Штаб фронта находился на станции Суслово. Мне поручили 12 человек красногвардейцев, с которыми я должен был на следующее утро прибыть в Суслово.

По кочкам, топким болотам и мелким зарослям мы двигались всю ночь. На восходе солнца пришли в волостное село В-Чебулы. Уставшие, мокрые и голодные, остановились передохнуть, затянуться махоркой. Выбрали место на окраине села. Но не прошло и полчаса, как к нам подошла группа пожилых крестьян с отросшими бородами. Во главе их – человек с огромным животом, в мундире при ясных пуговицах. Это был волостной писарь, а остальные кулаки. Мы сразу сообразили, что хорошего от этих людей ждать нечего, и приняли боевую готовность. Волостной писарь спросил, кто мы и откуда. Мы ответили.