Со 2 июня по 12 на мариинском фронте полное затишье. Сначала было заключено перемирие на 10 дней, затем оно снова было возобновлено.

Настроение горожан тревожное по-прежнему, ибо кругом происходит всё то, что говорит о возможности новых боёв, стрельбы и так далее. За это время чехо-словаки усиливают оборону города: появились окопы с северной стороны города, позднее – с южной. Приезжающие в город крестьяне говорят о том, что кроме восточной стороны, где стоят красногвардейцы – последние рыщут в окрестных подгородных деревнях и с севера и с юга и чинят всевозможные насилия над крестьянами. Вот почему выехавшие из города граждане сидят по деревням и не выезжают обратно, хотя в данное время жизнь в деревне представляет несомненно большую опасность, чем пребывание в городе.

Жизнь городская, если откинуть в сторону вышеуказанное тревожное и неопределённое положение города, идёт своим темпом. Правда, в различных общественных учреждениях, благодаря перерыву почтовых отправлений, а равно и трудностям сообщения уезда с городом – работы мало, посетителей нет, правда, базарные дни или пусты или ничтожны, мало оживлён и вокзал, но при всём том внутренняя жизнь города оживилась. Прежде всего, ежедневно вечерние, заседания-митинги комитета общественной безопасности, куда граждане собираются (в народный дом) узнать о новостях дня России, Томской губернии и, в частности, Мариинского фронта. Эти вечерние заседания заменяют собою газеты, которые до самой последней поры не получались в город . Дальше, по собственному почину, вследствие, вероятно, тяжёлого состояния горожан, началась повальная организация квартальных комитетов охраны.

Таким образом, в ночную пору город находится под тройным надзором: чехословакские военные посты, обходы добровольческой дружины города, составленной из членов профессиональных союзов и партий и, наконец, квартальные обходы. Благодаря всему этому, в городе полное спокойствие.

9 июня состоялось первое экстренное заседание городской думы, а 11-го уже и второе – очередное. Дума в первом своём заседании решила немедленно приступить к новым выборам, так как настоящий состав её по многим причинам не может считаться полномочным представителем интересов городского населения. Здесь же был решён вопрос об отстранении от должности городского головы господина Тататаркина  (бывший член совдепа и вместе бывший мировой судья) за выезд из города Мариинска на неопределённое время без разрешения городской управы. Если мы упомянем ещё об организационном собрании союза домовладельцев, партии кадетов или о собрании представителей от квартальных комитетов по вопросу о справедливом и равномерном разделе городских лугов между гражданами города, имеющими скот, то дополним картину творческой работы мирного прифронтового города.

Хроника 9 июня после более, чем 2-недельной знойной поры, прошёл первый дождь, в ночь на 10 шёл снова обильный дождь, образовавший на улицах грязь. Погибавшие-было от жары хлеба спасены, настроение как крестьян, так и граждан поднялось.

В Томск приехал композитор С. Гай возвращающийся из турне по Восточной Сибири. Господину Гаю пришлось проехать от Иркутска до Томска во время последних событий, и он разсказывает следующее о происходящем за «мариинским фронтом». В Красноярске советская власть стоит непоколебимо и собирается оказать сильное сопротивление своим врагам. Там знают, что почти вся Западная Сибирь уже освобождена от большевиков. Местный совдеп объявил принудительную мобилизацию железнодорожников. И так как уклонение влечёт увольнение со службы, железнодорожные рабочие и служащие поголовно записываются в красную армию, образуя у мест записи длинные хвосты.

По словам господина Гая председатель красноярского совдепа, находившийся в Новониколаевске, прислал оттуда телеграмму, предлагающую сдать Красноярск без боя. Но его товарищи и особенно господин Марковский, бывший офицер-поручик, теперь командующий фронтом, решили энергично сопротивляться. Впрочем господин Марковский выезжал в к Мариинску с целью заключения мира с чехо-словаками, но вернулся только с вестью о продлении перемирия, существовавшего на «мариинском фронте», ещё на 6 дней.

Добиться разрешения на выезд из Красноярска было очень трудно, так как господин Марковский подозревает в каждом будущего белогвардейца.

В Красноярске и на следующих станциях стоят много поездов из Восточной Сибири, задержанных большевиками. Пассажиры страшно нервничают, но ничего не могут поделать. Едущие в 3 классе «рабоче-крестьянская» власть назначила паёк: выдают 10 рублей на 3 дня на человека и дают борщ, по отзывам кушавших, малосъедобный.

Через самый фронт пришлось перебираться на лошадях. При переправе на пароме через реку Кию, верстах в 35 от Мариинска, большевики последний раз учинили обыск у проезжавших. Между прочим, не обысканной осталась одна дама и по оригинальной причине. Рассказывают, что она служила в тюремном ведомстве и видела в тюрьме двух товарищей из числа производивших обыск. И вот они, повидимому, постеснялись встретиться поближе с особой, знавшей их раньше.

Чехо-словаки расположились всего в нескольких верстах от Мариинска. У них устроены окопы. Путников встретили очень любезно и никаких препятствий им не чинили.

Господин Гай весело рассказывает, как он был поражён, узнав, что в Мариинске нет никаких комиссаров, у которых нужно обивать пороги, чтобы получить разрешение на выезд. Так привык он к советским порядкам за своё путешествие по совдеповским республикам, - и вдруг оказывается, что из Мариинска можно ехать дальше без всяких разрешений.