Приветствую Вас Гость!
Архив Следопыта
Меню сайта
Категории раздела
Наш опрос
Общение
Cтатистика
Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Поиск по сайту
Друзья сайта
************************
Помощь ресурсу
ЮMoney 410013775752608
************************
О чём бы ты не думал и кто бы ты
не был – ты помечен вечностью, высшим разумом Мироздания. Тебя выбрали, и ты родился. И ты всю жизнь будешь постигать тайну бытия. И если ты тот человек, именно человек Вселенной, тебе будет доверена тайна. Её передадут тебе и доверят тебе, и, если ты готов, то почувствуешь это, узнаешь своим внутренним состоянием, душой. С этого малого, начинается большое, то, что называется Жизнь, лично твоя, единственная в этом Мире и неповторимая.
Пространство - шесть линий из бесконечности ведущие к центру
| Главная » Файлы » Гости Мариинского отделения СКП » Эдуард Горянец г. Кемерово |
Из сборника "За гранью горестного круга", стр 3.
| 09.11.2012, 22:31 | |
Вороне кто-то дал полпуда сыра, А этот сыр в мою попал квартиру. Решил я дегустировать его, Но не хватило нюха моего. Пытался резать и пилить продукт усердно, Но только труд мой оказался тщетным. И, чтобы любопытство утолить, Решил его, как тушу, отварить. День отметался птицею пернатой, Расплавился в малиновом закате, Но сыра вкус я так и не познал, Был этот сыр похожий на металл. А вечером я был на грани стресса От шалого никчёмного процесса, Ругал сюрприз, ворону и окно, Потом себя, к тому же, заодно. Что предпринять, коль в деле нету толку - Я водку пил мучительно и долго И больше не совал в гостинец нос, А в институт исследовать отнес. Осенняя царила ночь над миром, Мне лакомым луна казалась сыром. Вторую бы бутылку накатить, То мог бы ей, пожалуй, закусить. Заря пришла, я отрезвляюсь чаем И по привычке радио включаю. Вдруг ворвалась сенсация в эфир — Там раскромсали автогеном сыр. ПАРАДОКСАЛЬНЫЙ КУРЬЁЗ Не помню - толь на солнце перегрелся, А толь от самогона одурел. Я выполз на шоссе ужом из леса И кренделя выписывал, и пел. Шатаясь, спотыкаясь меж обочин, Тащусь навстречу смерти - напрямик. Как по забавной, но опасной кочке, По мне проехал ярый грузовик. «За что же мне такое наказанье!» - Подумал я, глотая пыль сквозь злость. Вдруг, вижу в наваждении проказном Машину без кардана и колёс. ВОЛШЕБНАЯ КЛУМБА Утром понюхал цветущую клумбу Тайные чары имели цветы, Пчёлкой влетел я на судно Колумба И заявил, что возник со звезды. Все моряки преклонялись пред мною Кубки, как змеи шипели вином Пил с моряками вино озорное, Стих свой читал и свистал соловьём. Ветер гудел в океанском просторе, Мчал каравеллу он в двадцать узлов. Я моряков меж собой перессорил, Дело дошло, до пальбы из стволов. Воля мужская буйна и мятежна, Кто же стремится прожить не греша Гаркнул Колумб мне: «На мачту подвешу Или заброшу к акулам и ша». Нимфа морская сие услыхала, Вынырнула из глубокого дна. Жемчуг я дам Христофор и Коралла Дай мне поэта и бочку вина. Без промедленья закончилась сделка Жемчуг, коралл был погружен средь дня Ради любви, или ради потехи Выдал вино ей Колумб и меня. Шторм каравеллу бросает, как щепку, Все кругосветы попрятались в трюм. Я был спасен синеокой кокеткой, В край неизведанный мчался Колумб. Мне не забыть ту волшебную клумбу И моряков в потасовке крутой, Как не забыть, нежно сладкие губы, Ласку безумную девы святой. ДОПУСТИМ Допустим, голливудская звезда, «Накачанная» силой Геркулеса, Как Жанна д'Арк отважна и мудра, А без неё не жизнь - тюрьма и пресса. Допустим, что её зовут Гузаль, Она похожа чем-то на Медею. И чёрные бездонные глаза – Таинственны, как свечи чародея. Гузаль змеится, как индийский храм, Клубится красный локон из тиары. Любую роль сыграть готова нам В безумном темпераментном угаре. Допустим, ей поёт, как виртуоз, Ночную серенаду пылкий парень, К её ногам кладёт охапку роз И ослепительный драгоценный камень. Она пришла от этого в экстаз – Рождались поцелуи и объятья. И в царском ложе разгорелась страсть На лоне красоты и аромата. Но в это время появился лев, За царский камень бросился на деву, Неистово схватив его за зев, Разодрала, как занавеску, в гневе. Свирепый лев не дышит, не скулит – Коробится паркет, набухший кровью. Всё снято... Гаснет рампы свет... Мотор. И снова занялись любовью. ШАЛЬНОЕ ПИВО Я купил однажды пиво, Тешась славою в зените, Пиво пенилось игриво, Превращаясь в Афродиту. Ароматная подруга В обнажённой страстной позе Ворковала, как голубка: «Для меня ты, милый, создан. Рада буду раствориться В прихотливом теле, милый. Суть твоя во мне таится. Обновлю я ум и силу». Озорная Афродита Поселилась властно в теле. Я, как заново родился, Соловьем душа запела. Шел походкою павлиньей, Размышляя над курьёзом: Предо мной была богиня Или чарующая грёза? * * * Как с сокровенною подружкой, Всегда разделишь сон с подушкой. Но на причудливый сюжет - Ты просишь у меня ответ. Зевнешь, потянешься спросонок, Промолвишь: «Снился мне телёнок», - «Обмыть» нам нужно сон, жена, Телёнок - прибыль и казна! Неделю сон свой «обмывая», Ждала чего-то, тосковала. - Не обессудь меня, жена, В похмелье вся моя казна. ВДОХНОВЕНИЕ ОТ ЧАЯ Ты пришла уставшая с работы, Принесла дыхание зари. Я в тебе выращиваю бодрость, Свежий чай по-царски заварив. Ароматом долго наслаждаясь, Отпивая за глотком глоток, В глубине души я ощущаю, Как во мне рождается восторг. У тебя родился смех хрустальный, Он несёт кокетливую блажь, Вместо ложки окунул в стакан я – Мыслью воспалённый карандаш. Я В ТО ВРЕМЯ НЕ БЫЛ СЫТ Однажды, зимнею порой, Голодный волк бежал за мной. А я, в то время, не был сыт, Но мчался, как метеорит. И как я оплошаться мог – Ногой запнулся за пенёк И сделал сальто, как гимнаст, Мешком свалился в снежный наст. А волк как бросится ко мне, Что аж мурашки по спине. Он в горло целится: «Аминь, Я проглочу тебя как блин». И, вдруг, отпрыгнул от меня, Как от стихийного огня: - Я думал это Иванов, Поэт-сатирик есть таков. Я каждый раз в его стихах Всё остаюсь лишь в дураках. Помог подняться тощий волк, Меня до дома доволок. А на крыльце моя жена – Была весьма изумлена. НА ОХОТЕ Зима. На лис охочусь на опушке, Двустволочку держу наперевес. А здесь - дуэль. Дантес - напротив Пушкин, Опередил вдруг выстрелом Дантес. Упал поэт без стона и без крика В искрящий, бархатисто-яркий снег. В него шальная пуля ведь проникла И рок закрыл его глаза навек. Бросаюсь я на выручку к поэту, Тону в снегу, в крови, вскипает месть. Бешусь, воплю: «За Пушкина ответишь! Я, словно пса, убью тебя, Дантес!». Оторопели, сникли секунданты, В недоумении киношник-сценарист. Отбросив пистолет, цилиндр, перчатку, В чащобу леса убегал артист. НА ПУТИ К ТРАГЕДИИ Взрывающий, как динамит, Отелло, Возможно, в злодеянии не прав. Когда она лежала на постели, Он был непредсказуем, как удав. Ну, а со мной такое приключилось! Взыграла ревность шалая в крови. Когда жена пред смертью помолилась, Ей прошипел: «А черт с тобой, живи!» Стал мне иконой Уголовный кодекс, Который накануне прочитал. И не найти след роковой на горле, Иначе угодил бы в криминал. НА ПОДОКОННИКЕ Другу - поэту Василию Толоконникову Луч обомлевший брезжит с подоконника, В квартиру заглянуть уж нету сил. - Зачем же ты, Василий Толоконников, Окошко занавескою закрыл? Хотел он сесть с тобой за шаткий столик И триумфальный возвести салют. Сквозь ветер шёл, сквозь пышно-снежный полог, Но простудил и горлышко и грудь. Но не с пустыми шёл к тебе руками, Как пламя сердце - вдохновенье нёс. Ты, как шаман, колдуешь над стихами, А луч, дрожа, уходит в царство грёз. РАССКАЗ ИНТЕРДЕВОЧКИ В наш отель, как в дом публичный, Прибыл фраер заграничный. Отсчитал, как карты, деньги, Сам на ножки пялит зенки. Для знакомства есть сноровка. И от ласк его головка Закружится, и в постели Он моё смакует тело. Прихоть в общих интересах, Все о'кей на лоне секса. Пусть ликует в неге тело – Знатной выйду из отеля. И походкою воздушной В ГУМ пойду, возьму, что нужно: И сапожки меховые, Кольца, серьги золотые. И кому какое дело, Я своим торгую телом. Только мама: «Где же совесть! О тебе напишут повесть...» ПОПЛЫВУ В СТРАНУ Я ДЕТСТВА Нарисую сине море С бирюзовою волной Солнце, чаек и матросов И кораблик расписной. Как взойду я на кораблик, Гордо встану у руля, Мне не нужно капитана, Капитаном буду я. Поплыву в страну я детства, Где фантастом страстным был Мне приветливый волшебник Чудеса всегда дарил. Я на парусный кораблик Мир забавный взять хочу, Озорную жизни радость Детства яркую мечту. МУЗА, ТЫ МЕНЯ ПРОСТИ Я до сих пор ещё живу – Не верится, но сколько можно Без пользы душеньку свою Терзать стихами денно, нощно? Каким читателям нужны Проникновенные творенья? Напрасно я сжигаю дни Ликующим воображеньем. Поют дрозды мне за окном, А я казню стихом бумагу. Махну к дружку за окоём Отведать огненную влагу. И, муза, ты меня прости, - Обет мой верности нарушен. Душа устала стих нести, Который никому не нужен. ПРИЗРАК Не первый раз является ко мне, В ночной тиши при восковой луне, Таинственный, надменно-пылкий гость Куражистый палач моей души, Готовый ей распятье совершить В долине безутешных шквальных слез. Он величав, прекрасен, как Нарцисс, Его явленье, как шальной сюрприз. Знакомые в нём узнаю черты. Я перед гостем этим обомлел И руки воспаленные воздел - То был двойник несбывшейся мечты. НЕОБИТАЕМЫЙ ОСТРОВ Среди океана есть остров – Безумно коварен и дик. Он каверзно дьяволом создан. Возник в моей жизни тупик. И вот на его странный берег Заброшен капризной судьбой. Живу и надеждой, и верой, Скорее вернуться домой. Я помню неистово, цепко Держал, как удачу, штурвал. Кидал мой кораблик, как щепку, Девятый губительный вал. Напрасно молились матросы, А я, пред их смертной чертой, На необитаемый остров Был выброшен ярой волной. Усыпанный берег кораллом Был нужен команде моей. Сейчас же я вижу кораблик И всех утонувших парней. Ах, эти забавные грёзы!.. От них не сбежать никуда. Зачем неприветливый остров Меня полонил навсегда? Из тварей, зверей, насекомых, Кокосов и пальм материк. От грез опьянел, как от рома – Встречаю затопленный бриг. * * * Ритмом ярым терзаешь гитару, Хрипло цедишь свою дребедень. Спотыкаясь, плетётся в угаре - Песня пьяная в огненный день. Антилопой умчалась муза, И с женою живешь не в ладах. У «зеленого змия» - ты узник, В нём талант плодотворный зачах. Под гитарные страстные звуки Женский голос уйдет за порог. Волком будешь ты выть от разлуки И слезой умолять жёсткий рок. ВЯЗАНИЕ И отодвинув ниточки и спицы, Готовый изумрудный свитерок, Она сомкнула липкие ресницы, Во сне порхает, словно мотылёк. Вязала целый день жена усердно До ярких любопытно-пылких звёзд. И спицы над твореньем сокровенным Мерцали, словно крылья у стрекоз. В ТРЕВОГЕ И В СМЯТЕНЬЕ... Ночь неминучей гибелью хлопочет, Скрипучую калитку открывает. И цепь надменно замыкает прочность И к звёздам лай неистово пускает. С оружием непрошеные гости К селу крадутся, словно приведенья. От одержимой непомерной злости Один лишь дом в тревоге и смятенье... Забрезжит свет, но прогрохочет выстрел, Окошко звякнет, запуская стужу. Пусть не допустит хоть шагов до триста Уже и так израненную душу. МУЗЕ Средь дурманящих цветов Ты с другим щебечешь, Даришь розы и любовь, Зажигая свечи. От сюрприза обомлел И воплю в окрестности. Как заклятие воздел На распятье ревности. Рвёшь на части жизнь мою, Шалая изменница. Как же я тебя люблю – Самому не верится! * * * Опять я лежу на больничной постели, Как спринтер торопится пульс у виска. И жаром вулкана охвачено тело, Печаль, словно бездна, в душе глубока. Но как убежать мне от мысли свинцовой? Идет между тьмою и светом борьба. Вдруг, вижу - нежданную встречу готовит С тобой, дорогая, крылато судьба. РИСКОВЫЙ АВТОБУС В автобусе яблоку негде упасть, Залезли в него и толкаются. Прижали мужчину, готовы сломать, Истошно вопит он, ругается. Кому-то кричит: «Куда же ты прёшь? Я словно прикован к поручной стойке. Слоном наседаешь, ядрёная вошь, И грудь раздавил мне, и ноги». Я мог бы его пожалеть, но увы, - Здесь сам средь толпы, как под прессом. Ключом возмущенье кипело в крови, В душе, искалеченной стрессом. Девицу, как будто, зажали в тиски, За что ей такое страданье. Сверкали глаза у неё, как клинки, И кажется - сердца не станет. Лицо становилось под цвет молока, Дрожали, как в холоде, губы. Спасали два мощных её мужика Да ангел, которого любит. ВОЗВРАЩЕНИЕ Волненье дарует Приветливый край, Где птицы ликуют, Где ласковый май. Лучистое небо И свежесть берез. Как долго я не был, Но жил здесь и рос. Года растворила Обманная даль. Душа погрузилась В беду и печаль. Считаю, как чётки, Былые года. В деревне же кроткой Мой дом-сирота. Заполнен был песней Родительский дом. Теперь бродят детство И призраки в нём. Бреду, словно нищий, Шатает верста. Нашёл на кладбище Два рядом креста. * * * Приехал я в края родные И подкатился к горлу ком. Дома разбитые, пустые, Как сирота мой отчий дом. А раньше цвел под буйным солнцем, Теперь бурьян и лебеда. И журавель на дно колодца Ведро не бросит никогда. Но ведь когда-то жизнь кипела, - Богатый хлебом был совхоз. Здесь жили люди, песни пели И танцевали у берёз. Куда всё рухнуло - не знаю, Кого судить, кого винить? Деревня милая, родная, Ты перестала дальше жить. Стою, деревню озираю, Молчу и некому сказать, Что я бедой изнемогаю, Как можно Родину терять?! Я с болью в сердце уезжаю И увожу тоску и грусть, Боясь - однажды потеряю Тебя, божественная Русь. ШВЕЯ Как пчёлка суетится Над бирюзовой тканью. Что хочет шить из ситца Заботливая Таня? Расчётливо и важно Кроит, снует, колдует... Над юбкой иль рубашкой Так пылко маракует. Проворное движенье! Раскроя вряд ли хватит. Но, словно наважденье, Родилось это платье. * * * Рок его вселил в общагу – Чёртова каморка. Стала жизнь для сердца в тягость, Аж завоешь волком! И жужжат, как пчёлы, мысли, Жалят его душу. Среди ночи злые крысы Дёргают за уши. Растерзали весь диван, Угостились кошкой. Жив остался он едва, Выпрыгнув в окошко. От шального страха рот Заливает водкой. До него дойдёт черёд, Лишь зайдет в каморку. | |
| Просмотров: 640 | Загрузок: 0 | Рейтинг: 0.0/0 | |
| Всего комментариев: 0 | |
Copyright MyCorp © 2024 | 