Происходила из крестьян. Родилась она в деревне Богучаны, Енисейской губернии в 1865 году. Богучаны расположены на берегу Ангары в тайге в 300 верстах от города Енисейска. Проехать туда можно было по реке или по тайге. Ангара, река своенравная, порожистая. Пароходы из-за порогов туда не ходили, а по тайге проехать можно было только зимой. Летом-же ездить можно было только верхом. Тайга была заболочена и хорошей дороги не было. Деревня от деревни находились на 100 – 200 вёрст одна от другой.

Мать рассказывала, что основателем их деревни был её прадед или даже прапрадед по прозванию «Колобок»! Откуда он пришёл туда, она не знала. В её время деревня была уже порядочная, была даже церковь, но школы не было. Тайга подступала к самой деревне, луга были только на островах. Царское правительство, заинтересованное в заселении тайги, предоставило отдалённым местам ряд льгот. Так таёжные крестьяне были освобождены от налогов и мужчин до 1914 года не брали в армию. Там сохранялся ещё почти патриархальный быт, жили большими семьями. Объяснялось это тем, что свободной земли, годной для хлебопашества не было – её надо было брать у тайги, а в одиночку сделать это было нельзя. Свободных рабочих рук не было, нанять было не кого. Пашню получали так: в первый год пилили лес, в следующий выжигали и корчевали пни и только на третий год можно было сеять несколько лет, снимали хороший урожай, потом пашню забрасывали. За это время подготавливали новый участок. Постепенно тайга отступала от деревни. Землю ничем не удобряли. Навоз на поля не вывозили, а сваливали за деревней. Вся деревня была огорожена поскотиной, как большинство

сибирских деревень, чтобы скот не выходил на поля. Летом донимали мошка и комары – гнус. Мошка была такая, что даже в деревне носили сетки. Дворы были сплошь крытые и всё одно коров приходилось доить в сетках. Сетки делались, как у пчеловодов, в виде мешка, а для лица плелась сетка из конского волоса очень чистая (личина) и вшивалась в мешок. Работать в такой сетке было трудно.

Летом в жару пот стекал по лицу, а вытереть его было нельзя. Мужчины и женщины в страду работали в штанах и рубахах с длинными рукавами. У щиколоток штаны завязывали длинными вязками. На ногах толстые носки и чирки. (Чирки делались из круглого куска сыромятной кожи, по краям которой продёргивался тонкий ремешок и стягивал кольцо вокруг ноги). Такая обувь была очень удобна, ходить в ней было легко. Рукава также завязывались тесёмками вокруг кисти, и надевались рукавицы из холста. Мешок с сеткой на голове заправлялся под рубаху и вокруг шеи также завязывались тесёмки. В таком виде человек походил на водолаза в лёгком водолазном костюме. Было душно, жарко, пот заливал глаза, но мошка была страшнее. Она забивала глаза, рот, уши, в кровь искусывала руки и ноги. Так работали всю весну и лето. Мать уже в глубокой старости вспоминала о мошке с ужасом. Когда уже 40 – летней женщиной мать впервые побывала на Волге на родине отца, то после тайги крестьянский труд ей не показался тяжёлым. Она говорила – это что за труд, женщины даже косить не умеют. Вот они-бы у нас в тайге поработали, тогда-бы узнали, что такое крестьянский труд.

Труд женщины в тайге почти не отличался от мужского труда. Женщина умела делать почти все мужские