Приветствую Вас Гость!
Архив Следопыта
Меню сайта
Категории раздела
Мы живем в зеркальном, перевёрнутом мире, который называется, мир исправления. Творение не было завершено. Это было сделано намеренно, чтобы дать возможность человеку принять участие в процессе творения, став помощником и со-творцом Великого Архитектора, и потому — действительным хозяином сотворенного мира.
Наш опрос
Общение
Cтатистика
Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Поиск по сайту
Архив записей
- 2012 Февраль
- 2012 Май
- 2012 Июнь
- 2012 Июль
- 2012 Август
- 2012 Сентябрь
- 2012 Октябрь
- 2012 Ноябрь
- 2013 Май
- 2013 Июнь
- 2013 Ноябрь
- 2015 Декабрь
- 2016 Январь
- 2016 Февраль
- 2016 Март
- 2016 Апрель
- 2016 Май
- 2016 Июнь
- 2016 Сентябрь
- 2016 Октябрь
- 2016 Ноябрь
- 2016 Декабрь
- 2017 Апрель
- 2017 Май
- 2017 Июль
- 2017 Август
- 2018 Февраль
- 2018 Март
- 2018 Май
- 2018 Ноябрь
- 2018 Декабрь
- 2019 Январь
- 2019 Февраль
- 2020 Март
- 2020 Май
- 2020 Июнь
- 2020 Сентябрь
- 2020 Октябрь
- 2021 Апрель
- 2023 Март
- 2023 Июнь
- 2024 Февраль
- 2024 Март
Друзья сайта
************************
Помощь ресурсу
ЮMoney 410013775752608
************************
О чём бы ты не думал и кто бы ты
не был – ты помечен вечностью, высшим разумом Мироздания. Тебя выбрали, и ты родился. И ты всю жизнь будешь постигать тайну бытия. И если ты тот человек, именно человек Вселенной, тебе будет доверена тайна. Её передадут тебе и доверят тебе, и, если ты готов, то почувствуешь это, узнаешь своим внутренним состоянием, душой. С этого малого, начинается большое, то, что называется Жизнь, лично твоя, единственная в этом Мире и неповторимая.
Материя - есть равновесие добра и зла
Главная » 2012 Ноябрь 9 » Очерки о городе и его людях (продолжение)20:51 Очерки о городе и его людях (продолжение) |
Все мы Родины сыны … Война принесла много горя нашей стране и всему миру. Отцы и старшие братья уходили на фронт. Нас, молодых парней и девчат, со школьной скамьи мобилизовали в ФЗО, работали на новых стройках оборонной промышленности и других значимых объектах. В число тех мобилизованных попал и я, тогда ученик 7 класса железнодорожной школы № 42 ст. Мариинск. В декабре 1942 года нас, по организованному набору из городов и населенных пунктов, привезли в город Томск и определили на завод "Сибкабель". Нашу группу – около 30 пацанов-подростков - хотели обучить на слесарей, определили в какой-то цех на чердак, где было много пыли, грязи, стоял длинный слесарный верстак, были одни слесарные тиски и по одному набору инструментов. Наш руководитель по слесарному делу водил нас по цехам, где изготовляли медную проволоку. Мы видели, как из толстой проволоки делали тонкую, чуть не в волос, а то и тоньше. Жили мы в плохо отапливаемом заброшенном доме неподалеку от завода. Питались, кто, как мог: столовых не было. И так прожили до февраля 1943 года, когда приехал представитель Новосибирского завода авиационной промышленности им. Чкалова и отобрал желающих работать на том заводе. Когда нас привезли на завод, то глазам не верилось, думали в рай попали, такая кругом была идеальная чистота и порядок. В сопровождении секретаря комитета комсомола мы прошли экскурсией по предприятию, затем нас привезли на место проживания в барак, где все к нашему приезду уже было готово: кровати, постельные принадлежности. И то же чистота, порядок и уют. Жили мы недалеко от завода, можно было доехать трамваем или дойти пешком. Впоследствии нас переселили во вновь построенные бараки, но расселили по отдельным комнатам на 7-10 человек. Мы учились и работали, быстро осваивали выбранные профессии. Я выбрал профессию токаря по холодной обработке металла. Идя на работу, мы проходили, пригнувшись, под "ЯКами на стоянках у сборочных цехов. Выпускали их много, сначала грузили в вагоны, в закрытых от посторонних глаз ящиках. Но фронт ждал истребителей, и дело ускорили, стали грузить открыто – комплектом, а иной раз получатели-пилоты с аэродрома доставляли их на фронт своим ходом. Во всех цехах и на территории завода были лозунги: "Все для фронта, все для Победа над врагом!", "Смерть фашизму!" И мы все старались, работали, даже не уходя с завода. Руководство предприятия заботилось о молодежи. В нужное время предоставляло отпуск на неделю, давало путевки в дома отдыха. В каждом цехе были столовые, питались неплохо. А для тех, кто выполнял норму до 1000%, питание было бесплатным, их стали называть "тысячниками". Война есть война. С нашего завода много человек ушли добровольцами на фронт. Но истребители были нужны фронту и Генеральный директор завода, а он был в генеральском звании, позвонил Сталину с просьбой, чтобы с военных заводов не брали людей на фронт. И для рабочих призывного возраста появилась бронь – документ с красной полосой по диагонали, он и сейчас у меня хранится в семейном архиве, как реликвия. За все эти годы я раз пять был в недельных отпусках, дважды в доме отдыха. Шла война, но руководство завода не забывало о нас, кто ковал Победу в тылу. 9 Мая 1945 года. Радио сообщает: "Конец войне! Победа! Победа! Конец фашизму, конец Гитлеру!" Мы ринулись на трамваи, которые к этому часу были облеплены спешащим людом. Кто транспортом, кто бегом добирался до завода. В проходных давки. На площади завода начинается митинг в честь Победы. Выступают рабочие, руководители. Мы ликуем, радуемся, поем… трудно описать эту радость. Наступило мирное время, страна восстанавливала разрушенное войной хозяйство… Тосковал я по дому. Мои заявления об увольнении не дали результата, пришлось под предлогом командировки сняться с паспортного и военного учетов. Приехал в Мариинск в 1946 году, работал на ряде предприятий, имею в трудовой книжке записи о многих поощрениях, медаль "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг.", юбилейную медаль к 50-летию Победы. 9 мая никогда не сотрется из памяти фронтовиков и тружеников тыла. Одни сражались с врагом на передовой, другие снабжали Родину хлебом, мясом, молоком, овощами, военной техникой, шили одежду… Поистине, страна была одним боевым лагерем. Это была наша общая победа над врагом. Николай ТЕРЕНТЬЕВ Сильная духом Как и у большинства ее ровесников, война оставила глубокий след в сердце Ольги Николаевны Ланиной. С вестью о войне потянулась череда серых дней. Вскоре на фронт ушли отец Ольги – Николай Афанасьевич Федотов – участник гражданской и финской войн, а также брат Анатолий и ее жених Владимир Ланин. Опустело село, остались лишь старики да бабы с ребятишками. Зимой очередь дошла и до 16-летней Ольги. По разнарядке ее направили в Новосибирскую область, куда эвакуировался военный завод № 188. Жилья не было. Пришлось самим рыть землянки, в которых ощущалась нехватка тепла и света. Спали вповалку на сбитых нарах, потеснее прижавшись, друг к дружке, чтобы не замерзнуть. Постельных принадлежностей не было. Вот так промучаются девчата в полудреме всю ночь, а утром по морозу трусцой бегут семь километров до заводских цехов. Работали в две смены и без выходных. Завод выполнял военный заказ – делали патроны и снаряды. -Утром подходишь к станку, - говорит Ольга Николаевна, - а на нем уже висит табличка с надписью: "Помри, но боевое задание выполни!" Выполняли и перевыполняли. Помню такой случай: пишу на фронт письмо своему будущему мужу и подчеркиваю "…Володя, родной, бей фрицев, куй победу, а я тебе патронов вдоволь наделаю. Дам продукции столько, сколько потребуется". Послушал он меня и давай полосовать по фрицам длинными очередями из своего автомата, а патронов-то у них тогда не ахти сколько было. Вот командир и давай его распекать за такое транжирство. Грозил даже под трибунал отдать. "Спасибо твоему письму, - писал позднее Володя, - только оно меня и спасло. Когда командир твои строчки о патронах прочел, улыбнулся, для острастки меня поругал и отпустил". Ольга Николаевна смахнула с глаз слезинки и продолжила: Конечно, на фронте победа солдатам доставалась нелегко, но и нам, тыловикам, приходилось не сладко. От усталости и недоедания порой падали прямо у станков. Кормили-то нас на заводе всего лишь один раз в сутки, да и то давали похлебку из мерзлых овощей. Многие мальчишки и девчонки не выдерживали навалившихся невзгод и разбегались по домам, но их отлавливали и возвращали назад или судили и отправляли в лагеря. Я тоже как-то пожаловалась в письме маме, что нет уже никаких сил, не знаю, что и делать. Она же в ответ наставляла: "Крепись, доченька, сейчас всем трудно. Вот разобьем врага, тогда и отдохнем. Не вздумай убегать, в тюрьме еще хуже". В 1943-м закончилась для Ольги Николаевны заводская эпопея, и она возвратилась в родное село Вторая Пристань. К этому времени с фронта инвалидом 1-й группы вернулся отец. Хоть и покалеченный, но живой. И столько было в семье радости. Только радость вскоре сменилось горем – парализовало мать. Ольге долгое время приходилось "разрываться" между работой и домом. А работать в то время она начала в артели "Птицепром". Летом заготавливала птицу и яйца для госпиталя, а зимой вчетвером – она, Клавдия Мещерякова, Анна Панибратова и Лида Новикова рубили на лесосеке у Лукьяновской мельницы дрова и возили в госпиталь, располагавшийся в педучилище. Зима стояла лютая, а одежонка у девчат не ахти какая. Пока рубят, пилят и на возы нагружают – вроде тепло, а тронулись с места – и зуб на зуб не попадает. К тому же быки порой кураж учинят: лягут и даже на кнут внимания не обращают, хоть забей их. Вот и бегают девчата вокруг возов да толкаются друг с дружкой боками, дабы как-то согреться. -Победа! Победа! – облобызал Ольгу Николаевну один из раненых бойцов, когда она весенним майским утром пришла на работу. Слезы радости затопили душу. Села Ольга и заплакала: -Неужели все тяготы военного времени позади? Неужели Победа!? Неужели скоро она встретит Володю? Да так и было. Вернулся с войны ее брат, затем Володя. Вскоре сыграли свадьбу, и пошла мирная жизнь. Расформировался госпиталь, и Ольга Николаевна Ланина перешла на работу в дом ребенка, где затем трудилась все четверть века, вплоть до выхода на пенсию. Виталий ВЕРЕТЕННИКОВ Легендарный Иванов В кабинете начальника станции Мариинск шло совещание. Собрались представители всех служб железнодорожного узла, обсуждали как ловчей и интересней провести праздник – 100-летие станции. Старались вспомнить всех поименно ветеранов-железнодорожников. Кто-то назвал фамилию Григория Семеновича Иванова. Он оказался самым старейшим в дистанции пути, собственную судьбу с железной дорогой связал еще в довоенные годы. Назвали и возраст ветерана – 84 года. Родился Григорий Иванов в сибирском "клондайке" – в городе Бодайбо за год до Ленского расстрела рабочих на золотых приисках. В год Октябрьской революции вместе с отцом-шахтером переехал в Черемхово. Там же Григорий закончил рабфак, а в 1935 году поступил в Новосибирский институт военных инженеров железнодорожного транспорта. Есть интересная деталь: одним из заведующих кафедрой был генерал-майор Катюков, который после гражданской войны восстанавливал железнодорожный мост через реку Кию, поврежденный отступающими на восток колчаковцами. Свои дипломы военные инженеры защищали летом 1941 года. Григорий Семенович как сейчас помнит, что 15 июня в Новосибирске выпал град гигантских размеров. Тогда, будучи студентом, он поднял три градины, растопил и получился целый стакан воды. Но Иванов – человек не суеверный и никак не связывает с этим ровно через неделю начавшуюся войну. Дипломированные специалисты такого уровня, как Григорий Иванов в сороковые годы были на вес золота. Несмотря даже на тяжелое военное положение, тыл работал для фронта, а Тринссибирская магистраль на порядок выше. По стальным путям России день и ночь отправлялись на запад военная техника, солдатский провиант, обмундирование, армейские соединения. Поэтому и посчитало вышестоящее руководство, что молодой инженер нужнее в дистанции пути – на станции Клюквенная. И вот в 1943 году обстоятельства сменились, произошел перелом в Великой Отечественной войне в нашу пользу. Фашистов погнали на запад, освободилась широкая сеть железных дорог европейской части Союза. Их надо было восстанавливать и в более широких масштабах обеспечивать фронт всем необходимым. Вот тогда и пришла очередь Григория Иванова понюхать пороха. Перед ним была поставлена задача: подобрать путейцев-добровольцев из Клюквенной и – вперед на запад, в прифронтовую полосу. Сибиряки были зачислены в военно-эксплуатационный отряд /ВЭО-44/ в прифронтовой полосе. И довелось им, под бомбежками и обстрелами, восстанавливать железнодорожные пути, мосты и прочие искусственные сооружения, разрушенные войной. А следом за ними один за другим шли составы с танками, пушками, боеприпасами, теплушки полные солдат и железнодорожных строителей. В двух эшелонах насчитывалось до пятисот человек и главная профессия – путевые рабочие. Любую работу брали на пупок – шпалы, рельсы, стрелочные переводы. Обкладывали матом немецкую рельсоразрушительную машину и ее создателей, которая собирала шпалы в гармошку и одновременно корежила рельсы. А на территории западных государств, приходилось переделывать европейскую колею под наши российские стандарты – расширять на 89 миллиметров. И тут была особая морока: разрезать шпалы, раздвинуть рельсы и все это соединить в единое целое. -Однажды, - рассказывает Григорий Семенович, - нам было приказано срочно отремонтировать и пустить в эксплуатацию железнодорожный мост через реку Вислу. Как говорят, приказы не обсуждают, а выполняют, тем более в военное время. Мои ребята под огнем выполнили задачу. Войска и техника прошли дальше на запад громить врага. В то время Григорию Семеновичу было присвоено звание инженер-капитан. Прослужив в ВЭО-44 вплоть до окончания войны, военный инженер был направлен на станцию Решета Красноярской железной дороги, на должность начальника дистанции пути. Затем были другие назначения, опять же, почти военные места дислокаций: станции Ачинск и Лена, Дальний Восток. Вдоволь попутешествовав по дорогам войны и Транссибирской магистрали, инженер-путеец Григорий Семенович Иванов наконец-то нашел свою пристань и уголок по душе – Мариинск. Уже в пенсионном возрасте, вместе с семьей прибыл он в тихий провинциальный городок на Кии, но и здесь успел довольно потрудиться: работал бригадиром ремонтных мастерских, под его руководством строилась контора ПЧ-18, жилые дома железнодорожников по улице Пальчикова. Приложил он руку и на сооружение западного железнодорожного парка станции Мариинск. Такие вот люди есть на Транссибе, прошедшие суровые испытания войны и мира и не павшие духом. Петр ГЕРАСИМОВ Первый бригадир Много воды утекло с тех пор, когда Наталья Егоровна Важова впервые вывела трактор на поля Рубинского колхоза им. Буденного. Она была первым бригадиром женского тракторного отряда, а потом стала комбайнером и до конца сорок пятого убирала урожай. А начиналось это так… -Не женское это дело возиться с трактором, - твердили колхозницы, узнав о том, что Наташа и ее подруги Матрена Воробьева и Ирина Пермикина записались на курсы трактористов при Сусловской машинотракторной станции. -А мы докажем, что и мужское дело не выпадет из наших рук, - парировали подруги. И доказали. Да так, что даже парни им завидовали: любо поглядеть, как их слушаются "стальные кони". В начале 1937 года трактористок пригласили в контору МТС, рассказали им, что в стране создаются женские тракторные отряды. -А как вы на это смотрите? – спросили у них. Девчата переглянулись между собой и хором заявили: -Согласны… Бригадиром назначили Наталью Егоровну. В отряд пришли ее сестры Федосья Савельевна, Василиса Афанасьевна и другие девчата. Самой старшей – Анастасии Федоровне Фроловой поручили поварское дело. Закрепили за ними два трактора, и девушки вступили в соревнование с мужским отрядом. Без малого два года боролись за первенство, нередко выходили победителями. В жизни вожака женского отряда произошло радостное событие. Механизатор Федя Важов покорил ее сердце. Год работали вместе на одном тракторе. Народился сын. Пришлось одной его растить: муж ушел на действительную службу, трудно было, но с техникой не расставалась. В первую военную весну Наталья была помощником бригадира тракторного отряда. Дружно провели посевную и стали готовиться к жатве. Некоторые комбайны остались без хозяев. Несколько механизаторов ( в том числе и Важову) послали в Мариинск на курсы комбайнеров. Так, всю войну она пахала, сеяла и убирала урожай. Наталья Егоровна вспомнила любопытную историю: -Пахали день и ночь, хотелось сделать больше. У меня был трехкорпусной плуг. -Давай, Наташа, подцепим четвертый, конный, я ходить буду за ним, - предложила однажды Варвара Игнатьевна (моя тетя). Ох, и умаялись тогда, но зато три нормы дали… Зиму девчата ремонтировали машины в Суслове, а субботним вечером за 30 километров ходили домой, чтобы помыться в бане и взять на неделю продукты. Весной опять на трактор, а осенью – на комбайн. Пускали в ход все средства, чтобы быстрее убрать урожай. Колхозницы жали хлеб серпами, вязали снопы и ставили в суслоны, а потом их свозило на гумно. На помощь молотилке ставили комбайн. Работали посменно, круглые сутки. Своим самоотверженным трудом в глубоком тылу люди приближали победу над врагом. Никто не считался со временем. Если случалась поломка, и за день не успевали сделать, то, работали до темна, чтобы утром всем вместе выехать в поле. Весть о победе хлеборобы узнали в поле. Все облегченно вздохнули: словно гора с плеч свалилась. Механизаторы обнимались, целовались, жали друг другу руки, а по лицам катились слезы. Но то были слезы радости и счастья… В. ГЕЙДА В тылу как в тылу Стремительно уходят годы, оставляя в памяти целые пласты военных лет. Люди придумывают новые законы, шьют одежду новых фасонов, а мы, дети войны, до сих пор живем воспоминаниями о своих дорогих милых мамах – полураздетых летом, в телогрейках зимой. Они выстояли в войну, вырастили нас, научили быть выносливыми, волевыми, правильно относиться к жизни. Никогда не забуду свою маму, Демиденко Марию Осиповну, и ее подруг из Рубино Мариинского района, с которыми мы жили, а может, выжили во время войны. Некоторых из них уже нет в живых, а тем, кто жив, низко кланяюсь в пояс. Мама часто вспоминала 22 июня 1941 года. В деревне, по ее словам, стоял рев – плакали женщины, мужья которых должны были уходить на фронт. А у мам у всех – по 8-10 детей, и старики, ведь раньше жили все вместе, большими семьями. Матери с большой буквы. Это они во время войны в тылу одни, без мужчин, держали на своих хрупких плечах всю работу в колхозе, трудились от темна, до темна: косили, жали, убирали урожай картофеля и пшеницы, помогали фронту. Моя мама, худенькая, маленькая, была заводилой всех дел. Летом ехали на покос на конях, нас брали с собой, ведь там варили обед, и был кусочек хлеба, который доставался нам, детям. Мы старались помогать женщинам: возили волокуши к стогу, и не было у нас других дел, кроме помощи, а вечером, уставшие, ехали домой. Нас у мамы было семеро детей, отец и старший брат воевали с немцами. Удивляюсь до сих пор: как она только все успевала! Зимы были очень холодные и подруги любили собираться в нашем маленьком домике. Мать затапливала русскую печь, и мы, дети, рассаживались на этой теплой печи, которая была для нас и мамой, и няней, и врачом (одежды ведь и обуви не было). Женщины охотно шли к нам, ведь мама умела ворожить на картах, а у каждой на фронте были родные. Мама всегда вселяла надежду, говорила, кто получит письмо, известие. У всех были слезы на глазах, маме верили. Иногда все сбывалось, и женщины горячо благодарили: "Спасибо, Мария!", а потом вязали, пряли и пели. На старый Новый год все ворожили на зеркало: распустят волосы, сядут и ждут, когда же появится в зеркале тот, которого ждут, любят. Они так страстно в это верили. Но я не помню, чтобы мама плакала. Наверное, у всех было такое состояние: жалели друг друга, помогали, чем могли, жили все одной дружной семьей. Рано утром мама уходила в колхоз. А нам, старшим в семье, надо было присматривать за малышами, топить печь, работать на огороде, доить Буренку, возить дрова и ждать маму. Для колхозных коров, которых мама доила зимой, сено с полей возили сами женщины. И вот однажды мама не вернулась домой, всю ночь мы проплакали в ожидании. А утром маму на руках внесли в дом. Ее нашли чуть живую, замерзшую на дороге, по которой она ездила за сеном. Долго болела наша мама, она лежит, а мы, как галчата, - вокруг нее. Спасибо добрым людям, которые спасли нас от смерти. Это односельчане Шатовы, Важовы, Петелины… Это они приносили нам еду, поддерживали маму, как могли. Мама осталась жить и всегда нам говорила: "Господь меня спас ради вас". …В марте 1945 года домой вернулся отец. Победу он праздновал очень больной, раны трудно затягивались, и маме приходилось не только работать, но и лечить его. Только ради мамы и благодаря ее усилиям отец выжил и долгое время работал в колхозе, всегда жалея, что не дошел до Берлина. А в 1946 году в звании офицера вернулся старший брат, отслужив год в Берлине. После войны он заочно окончил сельскохозяйственный институт и высшую партийную школу, работал директором совхоза "Сусловский", в горкоме партии, директором Мариинской трикотажной фабрики. Родители очень старались, чтобы мы выросли порядочными людьми. Они рано ушли из жизни и, когда их не стало, я поняла, что с ними ушла часть меня, словно закрылась дверь в целый прекрасный мир, в котором остались и мама, и ее подруги, и односельчане военной поры, и сельские дети, повзрослевшие раньше времени. Анатолий ГОЛОВКО Ожил мир, просветленный и радужный Родился я на Кубани, в станице Тимашевская /ныне город Тимашевск/. Но вскоре наша семья переехала в небольшой поселок Мысхако под Новороссийск. Это очень красивый прибрежный уголок у Черного моря, и у подножья гор, называемых Колдун, состоящих из семи хребтов. Когда со стороны моря появляются небольшие облачка и начинают цепляться за вершины, то жди ненастья. "Опять Колдун дождь ворожит", - говорили в такие моменты старики. И действительно, вскоре начинает дуть ветер, на море появляются белые гребешки, ветер все усиливается, море делается черным и штормовым. Смотришь, плывет в море какое-нибудь суденышко, а его кидает как корытце из стороны в сторону. Но оно упорно плывет наперекор стихии. Вал за валом идут многометровые волны. Это зрелище одновременно завораживает и страшит. А как только шторм утихает, море вновь становится спокойным, ласковым и теплым. Вот здесь-то мы, ребятня, и используем морскую благодать. Гурьбой плывем, все дальше и дальше от берега, а, спохватившись, что берег остался далеко, мгновенно разворачиваемся и назад – на сушу. Камешки на берегу раскалились, мы брызгаем на них водой и ложимся загорать. А сколько вкусностей росло в местных садах и на бахче. Какими только фруктами мы не питались летом? Но нашему счастливому детству пришел конец в июне 1941 года. Я в то время окончил шестой класс. Уже в первые дни войны мы увидели немецкие самолеты. Вначале они пролетали мимо, неся свой боезапас на крупные промышленные центры, но затем стали бомбить и наше село. Было жутко слышать визг падающих бомб и видеть смерть знакомых и незнакомых людей. Все население, от мала до велика, выходило на рытье окопов, возведения противотанковых заграждений. Мы роем, а немецкие летчики разбрасывают над нашими головами листовки, содержание одной из которых помню и сейчас: "Бабочки, не ройте ямочки, придут наши таночки и поломают ваши ямочки!" Все ближе и ближе враг подходил к нашим местам, все наглее становилась вражеская авиация. Оставаться у насиженных мест становилось страшно, и люди стали покидать обжитые дома. Наша семья тоже уехала. Мы поселились на противоположной стороне Новороссийска, в местечке Шисхарис. Но и здесь бомбежки были не редкость. На наших глазах от налетов немецких стервятников и от морских мин гибли красавцы теплоходы и военные суда. До глубины души тяжело было смотреть на все происходящее. Люди плакали, но не от боязни трудностей лихолетья, а от негодования и своего бессилия. Шло время, и все чаще и чаще из разговоров военных можно было услышать, что скоро настанет час возмездия, и мы погоним врага в его логово. Мы этому верили и надеялись, что так и будет. И вскоре наша вера воплотилась в реальность. Откуда только взялась такая сила: на врага обрушилась мощь советской техники. Заговорили "катюши", в небе стало тесно от краснозвездных самолетов новых типов. Враг стал откатываться. После освобождения станицы Тимашевской мы перебрались на свою родную землю. Шел 1943-й год. Пришла пора и мне потрудиться на благо Победы. В паровозном депо, куда я с товарищами обратился, нам в приеме на работу отказали, мол, возраст не тот, чтобы паровозы водить. Бредя от депо, повстречали знакомого, который, узнав, что мы ищем работу, посоветовал идти к ним в ПТО вагонов. Начальник предприятия Иван Иванов принял нас приветливо, рассказал, чем будем заниматься, и какие требования предъявляются к железнодорожникам в период военного времени. Так началась моя трудовая биография. Первоначально было, ох как, трудно: все незнакомое, все тяжелое. Руки быстро стали жесткими и мозолистыми, но мы не хныкали, не роптали на трудности, а знали, что призваны приближать День Победы. Помню, как трое суток, не уходя домой, работали на восстановлении разрушенного железнодорожного моста. Работали вместе с военными строителями, ели из одного котелка кашу с кониной. Часто приходилось готовить теплушки под воинские эшелоны. Мне часто доверяли рисовать на дверях вагонов красные кресты и писать лозунги. К примеру, такой: " Враг будет разбит – победа будет за нами!" Ярко вспоминаются моменты, когда на передовую едут молодые солдаты, которые ободряют нас, железнодорожников, а мы – их. И вдруг, через несколько дней, некоторые из тех же солдат уже едут в тыл раненые, в бинтах. Мне и моим товарищам довелось модернизировать колесные пары европейских вагонов, доставлявших гуманитарный груз, под нашу советскую колею, ремонтировали бронепоезда, восстанавливали разрушенные железнодорожные пути, стрелочные переводы. Все работы производились под открытым небом: в дождь и снег, в холод и жару. Работали по 12-14 часов. Сейчас, оглядываясь назад, думаю, откуда брались только силы, терпение при полуголодном существовании. Однако, вооруженные призывом: "Все для фронта – все для победы!", мы ковали эту победу в тылу. Недалеко от нас стояло авиационное подразделение "ИЛов". Мы частенько обращали внимание, что на боевое задание улетают по 10-12 самолетов, а возвращаются на аэродром далеко не все. Но все равно уже чувствовалось дыхание победы над врагом. Сводки Совинформбюро извещали об освобождении тех или иных советских городов и населенных пунктов, а затем стали появляться сообщения об освобождении европейских государств. И вот он пришел долгожданный май 1945 года. Что было в этот день – День Победы, передать словами трудно, надо было это видеть, ощутить на себе. Повсюду радостные возгласы, объятия, песни, слезы радости, паровозные свистки. Такого ликования, такой радости наш народ не испытывал никогда. Ожил мир, просветленный и радужный. Закончена война, надо переходить на мирные рельсы: восстанавливать разрушенные города и села, заводы и фабрики, железнодорожный транспорт. Руководство ПТО предложило мне поехать на курсы для получения специальности поездного вагонного мастера в город Тихорецк. Вместе со мной на учебу отправились и мои друзья Виктор Скибо и Павел Черный. Отучившись, и сдав экзамены на отлично, я стал работать по новой специальности. Но вскоре нам, троим, делают другое предложение: поехать в командировку на Дальний Восток в порт Ванино. Сыграла свою роль романтика и желание повидать страну. Мы согласились. Но… в Ванино руководство приняло нас более чем прохладно, мол, за длинным рублем, ребятки, погнались. Устроили нас в неуютное общежитие, работы по нашей специальности не нашлось, и определили в разнорабочие. В то время основным контингентом рабочих на Дальнем Востоке и БАМе являлись осужденные. Многие из них считали все происходящее там не иначе, как "Закон – тайга, медведь – хозяин!" Поэтому процветал зековский беспредел и свирепствовал сифилис. Очень трудно нам приходилось. "Вот она, романтика", - не раз и не два говорили мы сами себе. Но и покинуть неприютный край не могли, так как договор заключили на три года, а документы у нас забрали еще по приезду, да и денег не было. Но постепенно Дальний Восток стали заполнять и другие приезжие, с которыми мы стали объединяться и помогать друг другу. А через год, с новым эшелоном командированных приехала одна девушка, которая вскоре стала моей женой. Через год, в 1948 году, у нас родился сын, а еще через год – второй. К этому времени подошел конец срока нашей командировки. Встал вопрос: куда ехать? Мои родители к тому времени уже умерли, а брат погиб. И мы принимаем решение: ехать на родину жены – в Мариинск. С 1950 года оба с женой начали трудиться в ПТО вагонов станции Мариинск. Начинал я работать осмотрщиком вагонов и учился заочно в техникуме. Позже трудился в должностях старшего по смене, инструктором, мастером, старшим мастером. Немало своего опыта и знаний я вложил в повышение технического уровня коллектива ПТО. Почти весь настоящий коллектив ПТО был когда-то в моих учениках. До самого выхода на пенсию я все время был в кругу своих товарищей по работе. Судите сами. Мой стаж исчисляется 53-мя годами /с 1943- 1996-й/. За годы трудовой деятельности имел более 50 поощрений. Награжден нагрудным знаком "Отличный вагонник", пятью значками – "Победитель соцсоревнования", медалями "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-45 гг.", "За доблестный труд, в ознаменование 100-летия со дня рождения В.И. Ленина", "Ветеран труда". Иосиф ЕЛАНЦЕВ Наш лес работал на победу В город Мариинск я приехал в 1942 году в составе комиссии по приемке лесозаготовительной конторы, принадлежавшей тогда Ашхабадскому сельхозснабу. Эта контора была организована перед самой войной на территориях Укольского и Туйлинского сельских Советов Мариинского района и Летяжского сельсовета Ижморского района. С началом войны работа этой конторы была прекращена, так как все рабочие – мужчины ушли на фронт, а из рабочей силы остались только 30 женщин. В первых числах февраля 1942 года руководство Томской железной дороги организовало комиссию по приемке конторы под свое руководство, а 12 декабря меня утвердили начальником Берикульского ЛЗУ, образованного на базе Ашхабадской конторы сельхозснаба. Приняв лесозаготовительный участок, я приступил к формированию его коллектива. Штат формировался из числа командированных рабочих Томской железной дороги, из числа поволжских и крымских немцев, высланных в Сибирь, из бывших заключенных, на момент освобождения которых их родные места в Белоруссии и на Украине находились еще под пятой оккупантов. Немало набралось и людей, эвакуированных из блокадного Ленинграда. К январю 1943 года участок насчитывал 700 человек. На Укольском участке лес сплавляли по рекам Кия и Чулым до станции Асино Томской области, а там его грузили в вагоны и железнодорожным транспортом отправляли к месту назначения. С Летяжского участка лес вывозили подводами до станции Берикульская, а дальше лес также транспортировался по железной дороге. В это же время был организован и Берикульский лесопункт, где березу перерабатывали на газочурку для газогенераторной техники. Кроме газочурки здесь производили и ширпотреб: черенки для инструментов и березовые метелки. Изо дня в день интернациональный коллектив, собранный, почитай, из всех национальностей, проживавших в Советском Союзе, набирал силу, и ежемесячные планы всегда выполнялись. В то суровое время мы работали, подчиняясь одному лозунгу: "Все для фронта – все для Победы!" Люди это хорошо понимали. Несмотря на огромные трудности, здесь царила какая-то особенная атмосфера доброжелательности и взаимопомощи. Я не помню ни одного инцидента, случившегося на почве национальной и расовой принадлежности. Ко Дню Победы лучшие из лучших наших рабочих были награждены медалями "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг." Много лет уже пролетело, много воды утекло, но, и по сей день, мне вспоминаются те люди, с кем пришлось делить все тяготы военного лихолетья в глубоком тылу, нанося отсюда, из далекой Сибири, ощутимые удары по врагу своим доблестным трудом во благо общей Победы. Не могу не упомянуть добрым словом кузнеца Алексея Петровича Елькина, плотника Григория Захаровича Торгунакова, лесоруба Елену Сергеевну Торгунакову. Все трое жили в селе Уколь и уже тогда были в возрасте и вряд ли они дожили до сегодняшнего дня. Были у нас и хорошие, трудолюбивые девчата: Агаша Торгунакова, Дуся Гусева, Маруся Трофимова, Тоня Горюнова, Наташа Пахомова, Нина Баркова, Маруся Булгакова и многие другие, ковавшие нашу Победу. (1996 г.) Петр ШИТИК Сын полей Пригородное отделение совхоза "Авангард". Когда-то здесь были владения коллективного хозяйства "Путь новой жизни". Здешние земли всегда отличались высоким плодородием. Многие колхозники за высокие показатели награждены орденами и медалями, а трое стали Героями Социалистического Труда. Об одном из них – Леониде Фроловиче Петрове и пойдет наш рассказ. Еще в предвоенном году авангардовцы начали поход на рекордные урожаи картофеля. С еще большим упорством началось соревнование звеньев после Великой Отечественной войны. …На дальнем поле слышны звонкие голоса колхозников, разгружающих перегной. -А сколько перегноя вывезло звено Екатерины Хабибулиной, сколько собрало золы и куриного помета? – допытывалась Акулина Корнеевна Картавая. -Не теряй зря время, вези быстрее навоз, - заявил бригадир. Вечером Леонид Фролович подвел итог дня: вымпел оказался у Хабибулиной. -Неужто мы хуже сработали? – сомневались Анна Иванова и Наталья Кархоткина. -Не горюйте, бабоньки, завтра чуть свет – на конный двор, - успокаивала подруг надежда Горелова. – Посмотрите, наша обязательно возьмет. Но вот в бригаде иссякли запасы перегноя, подводы устремились в город за золой и куриным пометом. Люди думали не только о себе, в трудное время помогали друг другу. Однажды в самый разгар посевной в звене Хабибулиной вышел из строя трактор. Выручил вожак бригады, он направил сюда другой трактор, и посадку картофеля закончили в срок. Леонид Фролович был душой коллектива, добивался, чтобы звенья были передовыми. Живым словом и личным примером подтягивал отстающих. …Наступил 1948 год. Он запомнился на всю жизнь. Бригада Леонида Фроловича с каждого из 6 опытных гектаров собрала по 572,5 центнеров клубней. За это Петров был удостоен звания героя Социалистического Труда. Загорелась Золотая Звезда и на груди Хабибулиной. Отличилась и жена бригадира Надежда Федоровна, получившая орден Трудового Красного Знамени. В июле 1963 года неожиданно оборвалась жизнь славного труженика земли мариинской. Односельчане свято хранят память о нем. (1967 г.) Анатолий ПАЗИН Дар добра В Мариинске ее знают взрослые и дети. А когда идет по улице, многие останавливаются и, здороваясь, низко кланяются, участливо интересуются: -Как здоровье, баба Катя? Она привыкла к такому обращению, про себя думает с легкой, чуть грустноватой улыбкой: "Конечно, баба Катя, а кто же еще, восемь десятков, слава Богу, прожила на свете, кое-что повидала, что-то сумела сделать". Это "что-то" отмечено орденом Трудового Красного Знамени, орденом Ленина, Золотой медалью "Серп и молот", семью медалями. Как-то позвонили Екатерине Гарифульевне из одной школы и сказали: "Мы за вами пришлем машину, но только, пожалуйста, наденьте все награды, пусть ребята видят, какая вы у нас героическая женщина, так что, будьте добры, наденьте, уважьте". …Многое, конечно, стерлось в памяти за давностью лет, но какие-то отдельные картинки из ее долгой трудовой жизни ясно встают перед глазами, словно это было не 50-60 лет назад, а совсем недавно… Семья была большая, но многодетные родители очень рано ушли из жизни, оставив сирот на произвол судьбы. Старшей, Кате, едва исполнилось 12 лет. Пришла в школу, где когда-то работала мама. -Возьмите меня к себе, - попросила девочка, - я буду у вас полы мыть, прибирать, а то нам нечего есть. В школе ее жалели, любили, хвалили за трудолюбие, чистоту, которую она наводила, поощряли деньгами. Усердие и старание она проявляла потом везде, где бы ни трудилась, такое не заметить нельзя. В 18 лет Екатерина Хабибулина переехала в Мариинск, оставив родную деревню Куркули, и устроилась дояркой в колхоз "Путь новой жизни", а тут вскоре и война началась. Днем коров доила, а ночью вязала снопы, ставила в суслоны, складывала в скирды, - вспоминает Екатерина Гарифульевна. - Так что отдыхать не приходилось. Вскоре ее назначили звеньевой по выращиванию картофеля и зерновых культур. В 1946-м была удостоена ордена Трудового красного Знамени. Через год звено собрало с каждого опытного гектара по 504 центнера картофеля. Этот выдающийся результат был отмечен званием Героя Социалистического Труда Указом Президиума Верховного Совета СССР от 28 февраля 1949 года. Земля отдавала свои дары тем, кто поливал ее потом, работая в поле от зари до зари. Это был дар добра, отзывающегося на трудолюбие. Родному хозяйству Екатерина Гарифульевна Хабибулина отдала более 30 лет. И лишь в 1973 году по состоянию здоровья сменила место работы перешла в трикотажный цех Мариинского комбината бытового обслуживания и трудилась вязальщицей до ухода на заслуженный отдых. На новой работе, незнакомой ранее, добивалась отличных результатов, ежегодно награждалась знаком "Победитель социалистического соревнования". А пенсию назначили союзного значения, высшую по тому времени. Женщина медленно идет по двору дома, расположенного по улице Юбилейная. -Здравствуйте, баба Катя, - вежливо приветствуют ее встречные прохожие. – Как ваше здоровье? - Отменное, - отвечает Екатерина Гарифульевна, - двигаюсь, значит, живу. -И живите, баба Катя, долго живите, и не болейте. Владимир КУДРИН Ровесник ХХ века 8 октября 1970 года. День как день. Ничем не примечательный день среди многих других в году. Обычно такие дни мы просто называем будни. Но в этот день жители села Большой Антибес по одному и группами шли в клуб. Собравшиеся чествовали почетного работника совхоза "Авангард" Сергея Прокопьевича Тилина: ему исполнилось 70 лет. И вот он сидит в президиуме, сложив большие мозолистые руки на коленях, и слушает, что о нем говорят другие. Рассказывают о более чем полувековой деятельности С.П. Тилина в сельском хозяйстве, ему преподносят подарки, ему посвящает свой концерт агитбригада городского Дома культуры. Большой была у него жизнь. Он ровесник двадцатого века. Все горести и невзгоды, которые выпали на долю русского крестьянства в этом веке, были его. Несмотря на свой почтенный возраст, Сергей Прокопьевич еще крепок, высок ростом, широкий в кости. Он своим видом напоминает племя тех мужиков-сибиряков, что в давние времена славились своей бесшабашной удалью и богатырской силой, которые в первые годы становления Советской власти помогли Красной Армии разгромить Колчака, проводили коллективизацию, а в годы Великой Отечественной войны под Москвой остановили немецкие полчища. В Большом Антибесе еще до сих пор стоит избушка, где жила многодетная семья Тилиных. Строил ее дед Сергея Прокопьевича, сосланный из Рязанской губернии в Кийскую волость. Вместе с ним на эту, еще свободную землю прибыли мужики со своими семьями и скарбом из разных волостей черноземной полосы России. Хоть и была Сибирь тогда краем глухомани, но дышалось здесь все-таки вольготнее. 16 домиков – вот и все село. Десятка два мужиков корчевали тайгу. Хлебопашествовали, занимались охотой и рыбной ловлей. Было, конечно, вольнее, чем в России. Но подати и повинности и здесь не давали покоя, часто наезжали прижимистые купцы-скупщики. Они за хлеб давали полцены, а товары продавали втридорога. Таких гостей стало еще больше после открытия Великой Транссибирской дороги, когда "Сибирь стала открытой для капиталистов". Не лучше и не хуже других жило семейство Тилиных. Пять мужиков: отец и четыре сына. На каждую мужскую душу по 15 десятин. А потому Серега, младший из братьев, хоть и рано приноровился к тяжелому крестьянскому труду, даже ходил некоторое время в школу. Научился читать, писать да узнал "закон божий". Но недолго пришлось ему учиться. Неожиданно грянула беда. Когда Сергею было 11 лет, умер отец. Так бы и пришлось идти парнишке с сумой по селам, да выручили старшие братья. Они взялись за хозяйство. В помощники пошел и младший. Еще хуже пришлось в 1914-м году, когда двух старших братьев, Ивана и Василия, забрали на германскую. Туго пришлось оставшимся. Все хозяйство легло на их плечи. Да еще увеличились подати. С фронта изредка приходили письма. На их чтение собирались всем семейством, заходили знакомые. Братья писали, что вот кончим воевать – жить будет легче. Ходят слухи, что после войны трудовой люд не будут так обижать, как раньше. И если ничего не изменится, мы своими руками возьмем хорошую жизнь. Эти письма успокаивали, заставляли надеяться на перемены. Они доносили до сибирской глухомани эхо больших социальных потрясений. А вскоре семнадцатилетний парнишка слышит новые необычные слова: большевики, революция, социализм. Царя отстраняют от власти. Что будет дальше, никто толком не знает. Чуть не каждый день сельские сходы, митинги. Слов и крику много, но мужик пока не уловил практической выгоды. Грянула весть еще об одной революции – Октябрьской. Чем отличалась она от предыдущей, в Большом Антибесе также мало кто знал. Разницу почувствовали тогда, когда в январе 1918 года в Мариинске установили Советскую власть. В деревне чаще стали появляться люди из города. Они обещали передел земли, улучшение жизни. В апреле, после того, как сошел снег, на поля вышли выборные от народа. Саженями они делили землю. За ними гурьбой бежали ребятишки. Даже степенные мужики поговаривали: "Дал бы Бог, а там отсеемся, заживем богато". Бог погоду дал, но случилось иное. Начался мятеж белочехов. Мариинск в их руки попал один из первых. Все лето шли бои. В село прибывали карательные отряды. Кто успел отсеяться – хорошо, а нет – забирали семена, скот, птицу. Появилась еще одна новинка: "Временное Сибирское правительство". Верховный правитель России адмирал Колчак увеличивал свои войска. Провел одну мобилизацию, в нее попал третий брат. Сергей остался один, но вскоре пришли и за ним. И стал Сергей Тилин, свободный сибирский крестьянин, солдатом Колчака. Привезли в Томск. В части, куда он попал, было много таких непонимающих юнцов. Но за Колчака воевать не хотел никто. Прошел месяц, стали поговаривать об отправке на фронт. А вскоре он был в родном селе. Его встретили с радостью – вернулся кормилец. Боялись, что не вернется, а погиб за Колчака третий брат. Ничего не слышно о двух старших. Но радовались возвращению Сергея родные недолго. Вскоре его вновь забрали защищать Россию от красных. На этот раз новоиспеченный солдат долго не раздумывал. Удрал на первой же станции. Возвращался домой осторожно, боялся нарваться. В селе оставался редко. При появлении карателей уходил по примеру других в тайгу. Обросший, что зверь лесной, вернулся из тайги только в январе 1920 года, когда Мариинск был освобожден от белогвардейцев. Зима была трудной: голод, холод, тиф. Легче стало жить в последующие годы. В родное село вернулись повзрослевшие и поумневшие старшие братья. Они занялись кооперативной торговлей. Вместо деревенской лавчонки появился большой магазин, в котором можно было купить самые различные товары. А Сергей по-прежнему занимался хозяйством. И когда была разрешена свободная продажа хлеба, в большой семье Тилиных появился достаток. В 1926 году Сергея Прокопьевича, еще молодого, но умеющего хозяйствовать, односельчане избирают председателем сельсовета В 1931 году, когда началась коллективизация, Сергей Прокопьевич стал членом правления колхоза. Он заведовал животноводством. Несмотря на сопротивления кулаков, колхоз стал расти. С детства привык к лошадям Сергей Тилин. Узнал их привычки, характер, когда хозяйствовал самостоятельно. Ценил каждого коня за то, какую большую помощь оказывает он крестьянину. Но из-за войны число лошадей уменьшилось. И потому в селе организовалась конетоварная ферма, на которую Тилина приняли конюхом. В 1937 году его направляют на курсы в Новосибирск. Трудно было зрелому мужчине рядом с молодежью показывать свои слабости. В одном из диктантов наделал столько ошибок, что решили его отчислить. Так бы, наверное, и отчислили. Да настоял Сергей Прокопьевич, заверил, что исправится. Бессонными ночами сидел за учебниками. В эти годы уже трудно лезла в голову книжная мудрость. Но понимал – надо. И добился своего. Окончил курсы в числе лучших. Грамоту дали. В родном селе специалист по коневодству становится заведующим конетоварной фермой. И заведующий, и руководитель, и врач, и конюх. За все привык браться сам. Следуя его примеру, работал и весь коллектив. Известной в эти годы стала ферма. Ее племенных лошадей знали не только в хозяйствах района. Сибирские рысаки под кличками Запрет, Аплодисмент, Веер, выращенные и воспитанные на ферме, становятся известными и в области. Они берут призы и на ипподромах Москвы, и других крупных городов. 1941 год. "Вставай страна огромная". Из села ушли первые шестнадцать человек. Среди них и Сергей Прокопьевич. На фронт его не взяли. Опытный специалист, коневод был необходим в тылу. У него была бронь. И все годы войны он проводит в Новосибирске за племенной работой. Вернувшись в 1946 году в село, узнает, что из тех пятнадцати, что уходили вместе с ним, вернулся только один. Всего же за Родину отдали свои жизни 90 его односельчан. Хозяина, мужика и руководителя избирают председателем колхоза. А в селе одни бабы, малые детишки, да старики. Не легко было восстанавливать разрушенное войной хозяйство. Сергей Прокопьевич показывает снимки тех трудных лет. Вот первая после войны посевная. Фотограф запечатлел сибирского мужика за плугом. Не мужик уже, дед. Окладистая борода, саженого размаха плечи распирают рубаху. Стоит он босой на пашне, крепко взявшись мускулистыми руками за ручки плуга. Эдакий Микула Селянович, богатырь из народной былины. Звать его Еплов Петр Степанович. Вот со стариками, да еще с молодежью поднимал колхоз Сергей Прокопьевич. И хотя колхоз рос быстро, - запросы еще быстрее. Начали молодые парни и девчата поговаривать о клубе. Набьются вечером в кабинет и пристают: "Дядя Сергей, когда клуб будет?" И много еще всякого скажут, кто дельное, а кто для смеха. Долго думал председатель. Так и эдак прикидывал. Наконец заверил: "Отсеемся хорошо – начнем строить. За лето, к седьмому ноября клуб будет готов". Тридцатую годовщину Октября все село справляло в новом клубе. Под аплодисменты, речи городских представителей председатель чинно разрезал ленточку. Была у председателя еще одна задумка. Мечтал он о том, когда колхоз будет иметь свою мельницу. В один из дней задуманное начали претворять в жизнь. Всем миром вышли на строительство плотины. Засыпали вручную. Только кубометров сто жердей израсходовали. Строили без расчетов, без плана. Потому за лето дважды прорывало плотину. Наконец, пригласили специалиста, купили две турбины. Одна крутила мельничный жернов, а вторая дала электричество. Председатель первым поставил перед своим домом столб для электропроводки. И хотя никто не верил, что это возможно, подчиняясь авторитету председателя, каждый хозяин ставил перед своим домом столб. Сколько радости было, когда лампочки вспыхнули в каждой избе. Старики, не веря в чудо, бегали на мельницу смотреть, как на ней поджигают лучину. Не зря избрали Сергея Прокопьевича Тилина председателем. Руководимый им колхоз Кирова был крупным крепким хозяйством, который постоянно числился в передовых. Еще по сей день служит людям то многое, к чему приложил свои руки Тилин. (1970 г.) |
|
|
| Всего комментариев: 0 | |
Copyright MyCorp © 2024 | 