Приветствую Вас Гость!
Архив Следопыта
Меню сайта
Категории раздела
Мы живем в зеркальном, перевёрнутом мире, который называется, мир исправления. Творение не было завершено. Это было сделано намеренно, чтобы дать возможность человеку принять участие в процессе творения, став помощником и со-творцом Великого Архитектора, и потому — действительным хозяином сотворенного мира.
Наш опрос
Общение
Cтатистика
Онлайн всего: 10
Гостей: 10
Пользователей: 0
Поиск по сайту
Архив записей
- 2012 Февраль
- 2012 Май
- 2012 Июнь
- 2012 Июль
- 2012 Август
- 2012 Сентябрь
- 2012 Октябрь
- 2012 Ноябрь
- 2013 Май
- 2013 Июнь
- 2013 Ноябрь
- 2015 Декабрь
- 2016 Январь
- 2016 Февраль
- 2016 Март
- 2016 Апрель
- 2016 Май
- 2016 Июнь
- 2016 Сентябрь
- 2016 Октябрь
- 2016 Ноябрь
- 2016 Декабрь
- 2017 Апрель
- 2017 Май
- 2017 Июль
- 2017 Август
- 2018 Февраль
- 2018 Март
- 2018 Май
- 2018 Ноябрь
- 2018 Декабрь
- 2019 Январь
- 2019 Февраль
- 2020 Март
- 2020 Май
- 2020 Июнь
- 2020 Сентябрь
- 2020 Октябрь
- 2021 Апрель
- 2023 Март
- 2023 Июнь
- 2024 Февраль
- 2024 Март
Друзья сайта
************************
Помощь ресурсу
ЮMoney 410013775752608
************************
О чём бы ты не думал и кто бы ты
не был – ты помечен вечностью, высшим разумом Мироздания. Тебя выбрали, и ты родился. И ты всю жизнь будешь постигать тайну бытия. И если ты тот человек, именно человек Вселенной, тебе будет доверена тайна. Её передадут тебе и доверят тебе, и, если ты готов, то почувствуешь это, узнаешь своим внутренним состоянием, душой. С этого малого, начинается большое, то, что называется Жизнь, лично твоя, единственная в этом Мире и неповторимая.
Материя - есть равновесие добра и зла
Главная » 2012 Ноябрь 9 » Очерки о городе и его людях (продолжение)21:11 Очерки о городе и его людях (продолжение) |
Город на Кии теряет свой облик Родной нам всем Мариинск во многом заметно отличается от современных малых городов. Хотя бы тем, что имеет неповторимые черты своего архитектурного и исторического облика.В Мариинске много архитектурных и исторических памятников культуры, подобных которым нет в других кузбасских городах. Старинная архитектура и сегодня естественно вписывается в облик нашего города. В основном архитектурные и исторические памятники культуры сосредоточены в центральной части города. Это улицы: Ленина (Большая Московская), Советская (Барабинская-Гондатьевская), Рабочая (Береговая), Пролетарская (Баимская), Социалистическая (Базарная), Чердынцева (Никольская), а еще Пальчикова, на которой сохранились двухэтажное каменное здание бывшего переселенческого пункта (тубдиспансер), старые корпуса винного склада (ЛВЗ), жилой двухэтажный дом ЛВЗ, одноэтажный каменный дом у ворот тюрьмы и сама тюрьма (СИЗО). А улица Ленина почти вся - исторический памятник старинного каменного и деревянного зодчества. . В Мариинске деревянные и каменные дома оформлялись в стиле "Сибирского барокко". Деревянные дома украшены красивой резьбой. А каменные строения -это богатство и роскошь. Жители Мариинска должна гордиться, что живут в таком чудном городе. Но, гордясь, не следует забывать, что новая цивилизация вполне может уничтожить все присущие городу черты, и он превратится в самый заурядный городок, каких тысячи и тысячи. В книге "Город на Кии" (С.Копылов, Ф.Лапкин) сказано, как возникло поселение Кийское, получившее в 1856 году статус города, а в 1857 году переименованное в Мариинск. Ему более 300 лет. Но у нас почему-то упорно отмечают не дату основания поселения на Кии, а дату получения статуса города. Любой человек отсчитывает свой возраст с момента появления на свет, а не когда получил паспорт. В 1999 году мы отмечали 300-летие нашего города, а в следующие годы сократили его возраст. К примеру, Омск возник как острог в 1716 году, а статус города получил только спустя 76 лет; Томский острог появился в 1604 году, величаться городом Томск стал в 1629 году, но тот и другой отмечают свои дни рождения, ведя отсчет с момента возникновения острогов. И такие примеры можно приводить и приводить. В период развития торговли, а это было связано с проведением сюда Сибирского тракта, начинается всплеск строительства деревянного зодчества. Среди богатых декором зданий того времени можно назвать краеведческий музей и художественную школу. С середины 19-го века, периода "золотой лихорадки", был дан толчок и строительству первых каменных домов. Торговые и общественные здания строились по типовому проекту. Например, магазин -два окна и посредине дверь. Особенно активное строительство каменных домов в городе началось с проведением Сибирской железной дороги. Застройка велась интенсивно и интересно, что уже в начале 20 века привлекла к себе внимание. По России даже ходили почтовые открытки и альбом с видами Мариинска. Деревянными и каменными зданиями, лавками, магазинами, являющимся сегодня памятниками архитектуры, владели местные купцы, богатые мещане, служащие железной дороги. Среди хозяев этих знаний были семейства Юдалевичей, Савельевых, Хейфиц и других. Застройка Кийска-Мариинска свое начало берет из русской классической архитектуры. Все здания можно разделить на несколько групп, а именно: - одноэтажные -на бутовобетонном фундаменте; - двухэтажное с подвальными помещениями; - дома смешанной застройки: первые этажи каменные, вторые - деревянные (напр. дом по ул. Ленина, 13, дом па ул. Пролетарской, 6 и т.д.). Общая стилевая архитектура просматривается у большинства зданий, но, в те- же время, каждое из них отличается друг от друга обрамлением фасадов и фронтонов. Крыши домов обрамлены зубцами или столбиками с ажурными чугунными решетками, а кое-где и небольшими скульптурками в виде каменных чаш и двуглавыми орлами. Это хорошо видно на каменном здании по улице Советская, 4, построенном торговцем Я.В. Васильевым. Заслуживает внимания и скульптура человека над верхним окном второго этажа центрального входа городской бани. В одной руке фигура держит мочалку, в другой - мыло. Можно много перечислять памятников, но лучше самим пройти по городу, внимательно присмотреться к старинным домам и увидеть всю красоту, присущую нашему городу. Мариинск - это фактически музей под открытым небом. Но... увы, многие памятники уже приказали долго жить, а иные находятся в плачевном состоянии или на грани исчезновения. Нет двухэтажного деревянного дома по ул. Ленина, 14, в котором жил русский писатель-народник Н.И. Наумов (сейчас на этом месте каменный магазин В.Ф.Кирпичникова). Снесен красивый деревянный с ажурной резьбой дом, в котором последнее время располагался военкомат, а теперь шумит рынок. Нет здания Городской управы, располагавшегося на углу улиц Ленина и Коммунистической. На грани уничтожения находится единственный и уникальный в своем роде на территории Кузбасса памятник архитектуры в стиле "Древнерусского романтизма" каменный магазин бывшего купца 2-й гильдии; И.Я.Полуденцева (жителям города более известен, как "Раймаг" и "Сельхозпродукты"), что по ул. Ленина, 15. Неужели исчезнет и этот памятник архитектуры? Вы посмотрите, какие он имеет кованые ставни на окнах, решетки, чаши на крыше. Нельзя этого допустить. Мы и так в свое время бездумно потеряли Никольский собор, католический костел, а ведь они строились на деньги прихожан. На глазах погибает синагога (бывший почтамт по ул. Ленина,45). А это, опять же, единственное каменное здание иудейской религии на территории не только Кемеровской области, но и бывшей Томской губернии. Погибает пожарное депо бывшей пожарной команды Городской управы конца 19-го века (ул. Коммунистическая,2). А многие старинные дома по воле чиновников еще в советское время покрыты "под шубу" - из-за проникновения в здания подземных вод были засыпаны подвалы. А почему? Да потому, что ежегодно проезжая часть улицы Ленина покрывается очередным слоем асфальта, выдавливая подземные воды к основаниям зданий. В весенний период и после обильного дождя невозможно пройти у книжного магазина, аптеки. Но даже хорошо сохранившиеся здания старинной постройки и сейчас видоизменяются различными пристройками, тамбурами, как, например, у здания по ул. Советской,4. Здесь пристроили тамбур и зачем-то сняли мемориальную доску. Тамбур пристроили и к двухэтажному зданию на ул. Чердынцева, 22 (там сейчас служба трудоустройства). Утратил свой первоначальный облик и реставрируемый магазин по ул. Ленина, 54 (бывший "Колокольчик"). И таких примеров масса. Как надо не любить свой город, свою малую Родину, чтобы уничтожать, уродовать архитектуру и памятники культуры, возведенные нашими предками. Мы обязаны помнить свое прошлое, хранить его для потомков. Не следует нам быть Иванами, не помнящими родства. И нужно не только сохранить уникальный облик нашего города, но и сделать все, чтобы он стал местом туризма, а для этого имеется все: живописная природа, жемчужина Кузбасса - речка Кия, славный Арчекас, Кобедат, Московский тракт и многие другие чудные уголки земли Мариинской. (2002 г.) З. ЭСТАМОНОВА, член Союза писателей России. Говорит Мариинск Это началось в 1967 году. Наш внештатный автор Елена Петровна Новоселова спросила меня, молодую журналистку Кемеровского телевидения, была ли я в Мариинске. Я сказала, что не была еще во многих городах Кузбасса. -Те города подождут, а в этот поезжайте... И вот я впервые выхожу с вокзальной площади на одну из улиц Мариинска. Снег скрипит. Утренний ветерок пропитан запахом оттепели. Дорогу преградил подъемный кран. Обхожу его. Передо мной вросший в землю по самые окна дряхлый домишко. В резные наличники точно алый самоцвет вправлен: восход поблескивает в темных стеклах. Разглядываю первую же попавшую на глаза резьбу, она напоминает полотенечный узор: два завитка, две птицы. Птицы прикасаются клювами к цветку, круглому, с двумя листьями. Стебель цветка и длинные, тонкие ножки птиц вырастают из волнистой линии "холмика". Спросив у встречного адрес гостиницы, я шла по центральной улице, шла, не торопясь, останавливаясь у деревянных домов, обшитых резьбой. Стали попадаться кирпичные дома старинной кладки. Мирно уживались они с деревянными соседями и были украшены изящными чугунными решетками. Встречались двухэтажные деревянные дома с широкой двойной и тройной бахромой подзора. Боковая улочка поманила запахом печного дымка, мягким, полусонным затишьем, и я свернула на нее. Один из домов заставил перейти дорогу. Дом-пятистенок. Меж двух островерхих фронтонов крыши, украшенных металлической решеткой, белел в утренних сумерках оползающий снег. Верхушка водосточной трубы - наряднейший, легкий ажур из просечного железа. Водосточные трубы, точно изогнутые руки, обнимали красную доску карниза с ее хрупким деревянным узорочьем. "Терем-теремок, кто в тереме живет?" Домик молчал. Гостиницы что-то не было видно. Я переспросила у прохожих адрес и пошла в обратном направлении. У двухэтажного деревянного дома ноги остановились сами собой. Ленина,50. Елена Петровна говорила, что этому дому осталось жить не более четырех месяцев... Дом был обшит резьбой по всему фасаду. Местами декор был ободран, а кое-где потрескалась древесина, высохшая от солнца, дождей и ветров. Была у дома веранда. Сквозь стекла больших, наполовину разбитых окон, виднелись бельевые веревки. Столбы ворот покосились. Заколоченная дверь калитки - она-то и заставила меня остановиться - оплетена крест-накрест выпуклым узором, двумя ветвями, вырастающими из круглой розетки. Этот дом цвел орнаментами до самой крыши: круглые столбики-балясины, вазоны, звездочки-розетки, столбики винтом, из которых вырастали лилии. Геометрически строгая облицовка фасада позволяла так вольно цвести арабескам, которые неизвестный резчик вынес на дерево стен, как выносят на свет скульптуру. Свет и тень играли в объемах рельефной резьбы, и поэтому дышали, жили орнаменты. И впервые захотелось знать, кто же этот удивительный мастер. - Заблудились у нас в Мариинске? Вы стоите как раз перед гостиницей, - лукаво улыбался прохожий. - Я вас не обманываю: здесь когда-то была купеческая гостиница, будет на этом месте опять же гостиница, только новая, шик-модерн! - На этом месте? - Ну. Дом снесут, поставят гостиницу. Снесут, не сомневайтесь. По генплану. А пока что гостиница у нас не блеск, она на той стороне улицы. Я все стояла, смотрела. И дом смотрел разбитыми глазами окон. Глазами, теперь я это чувствовала, глазами... Чем ты живешь, Мариинск? Улица Набережная. Дом на берегу Кии. Крыша под кровлей в форме грушевого листа, а в центре тесовой ниши - нарядное оконце. В окнах белеют вышитые занавески. Кольцо ворот на жестяном сердечке. Повинуясь неодолимому желанию войти в этот дом, поворачиваю кольцо. Поднимаюсь на крыльцо, стряхиваю снег веником. На секунду показалось, что иду в родительский брянский дом. - Здравствуйте. - Здравствуй, доченька, проходи. Замерзла? Раздевайся, щи у меня горячие... Хозяйке лет шестьдесят пять, маленькая, быстрая, в ситцевом фартуке. Почему не спрашивает, кто я, зачем явилась? Мне еще не раз предстояло дивиться мариинскому гостеприимству. Через несколько минут уже знаю: зовут хозяйку Аксинья Терентьевна. Дом построил муж, а по какому образцу - неизвестно. Может, из Забайкалья, где родился, привез фасон. Он и кузнец, и плотник, жестянщик, и строитель... А потом иду по улице Рабочей, где наличники один другого краше. Тут и цветы, и колосья, звездочки-снежинки, колечки, кокошники. Один узор постоянно встречается все те же птички и солнышко-цветок. Кто его придумал? Откуда принес? Когда? Понемногу знакомлюсь с мариинцами. Поднимаюсь и спускаюсь по скрипучим деревянным лесенкам, вхожу в дома с домоткаными половиками, с ходиками на стене В одном из них поразительный в этих местах говорок: - В Вологде девоцкой я жила. Хозяин плотницал, налицники резал... В другом доме рассказывают: -Сорок деревень вокруг Мариинска было. В Богдановке делали короба и сани, лучше их не было во всей губернии... В Усманке мастера полоз и дугу расписывали на томский манер... Спрашиваю у старых плотников, какой из узоров старинный. А это, говорят, легко узнать: напоминает он крутые бараньи рога, а между рогами - две пташки. Откуда узор? Никто не знает. Слишком часто встречается, пригляделись. ...Мариинском город был назван в 1857 году в честь царицы. Набережная ведет к переезду. Тоненько посвистывая, идет груженный лесом электровоз. Бревна, доски, бревна...Транссибирская магистраль. И где-то рядом старый московский тракт, по которому в 1791 году проезжал Радищев. Писал потом: "От Кии до Ачинска места прекраснейшие, поляны, дубравы для хлебопашества и скотоводства удобные". Ехал Радищев в Илимский острог. Ссылка? Да, ссылка. В голосе бурана звон кандалов. По старому московскому тракту ехали и золотопромышленники, купцы, старообрядцы. Ехали переселенцы из Подмосковья, из средней и северной России, с Украины. И не было у них никакого богатства, кроме рук, плотницкого топора да воспоминаний о родине. Мастера... Их имена зашифрованы в узорах. Неразгаданный узор. Утром в столовой ем горячие пельмени. Девушка в белоснежном фартуке спрашивает: -Чай с сахаром или с медом? И подает пирожки с черемухой. Ветер, сулящий оттепель, гудит в соснах горсада. В предрассветной синеве белеют на домах узоры. Удивительны венцы из лиственничных бревен, на комлях которых видны косые затесы топора. В окне какого-то домика между двойными рамами мерцают елочные украшения. Сразу повеяло детством, оттаяло что-то внутри. В переулках встречаю дома один другого наряднее. Вот кровля, напоминающая часовенку. Дом с греческим орнаментом на русской причелине. Дом с солнышком - узором лучей, набитых на фасаде из реек. Кронштейн фантастической формы: то ли дракон, то ли морской конек. На улице Петровской удивительные ворота: массивная резьба из многослойных квадратов, столбики в "елочку", наверху - гордый завиток. И опять встречаются эти, неизвестно откуда переселившиеся на наличники птички. Жаворонки? "Терем-теремок" встречает на этот раз светлыми окнами. Звуки гармони. Инструмент явно в неопытных руках. "Пе-ту-шок, по-гром-че пой, раз-бу-ди ме-ня с за-рей..." Теремок оказался детсадом". Так, может, птицы орнамента - петушки? Узнаю кое-какие из имен потомственных плотников: Чиркуновы, Ушаковы, Зверевы, Лазаревы, Мартынов, Крюков, Редькин, Субботин... К Михаилу Ивановичу Субботину меня направляет директор Дома пионеров Федор Степанович Лапкин. Михаил Иванович просвещает меня: - Кондовая сосна - это когда малая оболонь, на палец вокруг. Мелкий слой, он не так прелости поддается, мягко обрабатывается. Ну а сосна-кремнина грубая, оболонь в ладошку. У кедры северная сторона грубее, хрупкая, а с южной обход мельче, солнышка больше, она сухая. Береза чистая - это которая на два-три метра сучьев не имеет. А на сучку береза хропкая. Как узнаю? А по цвету. Кондовая лесина с половины желтая, у кремнины цвет черный, Я-то чо могу. Я слепого одного знал, тот ясень наощупь узнавал... Узнаю, что из "листвянки" дома редко строили, а лишь один венец да фундамент: маловато лиственницы в тайге. Дерево выдерживали под солнцем и дождем, закаляли, и стояли дома "как из железа": "топором не разрубишь". А поделки делали из мягкой, розовой плоти кедра. Трещин кедровая древесина не дает, бочонок из нее пахнет лесом, и рассол не пропускает! Так что и узоры работали из кедры... У Михаила Ивановича седая аккуратная бородка, руки большущие. - Много где побывал. На Сахалине строил первую дорогу, во Владивостоке работал на заводе "Красный бондарь". А тут уж я работал на лесозаводе при закладке первого фундамента, в тридцатом. Сынов два, нет, не пошли по плотницкому... - В этих постройках стиль древнерусский: шатровые перекрытия. Мастера ведь в Мариинск отовсюду стекались... Эти слова сказаны были питерской дворянкой Натальей Леонидовной Болховитиновой, отсидевшей в Сиблаге десять лет, столько же, сколько Иоганн Иозефович Баухник. Иоганн Иозефович преподает биологию в школе, ведет кружок краеведения, фотокружок. Непостижимы судьбы людские! Шагает по улице сибирского деревянного городка человек родом из Вены. Ему, участнику студенческой забастовки, пришлось эмигрировать в Россию в 1934, а в 1937 воевал в Испании в интернациональном батальоне имени Линкольна. Затем "немецкого шпиона" отправляют в Сибирь. Профессии Баухника - этнография и антропология. Тема его незащищенной в Венском университете дипломной работы - "Соотношение между народами Северо-Западной Америки и Северо-Восточной Азии." Почему такая тема? Дед его родом из Северней Америки, индеец. Да, он помнит его, дед дожил до ста с лишним. Иоганн Иозефович высокий, сухощавый, нос с горбинкой, глубоко посаженные глаза пронзительно голубого цвета. Волосы седые, совсем белые. Я иду рядом с человеком-легендой и слушаю голос с сильным акцентом: - Это сочетание ампира с русским зодчеством, замечательное сочетание. Здесь мы имеем нашего русского стиля полукружья, от Византии... "Нашего русского"? И это говорит он? А не знает ли он, откуда орнамент с птичками и солнышком, похожим на цветок? Он тоже не знает. А затем мы сидим в Доме пионеров, и в руках у Баухника предмет недавних археологических раскопок по Кии - позеленевший бронзовый кружок - Вы знаете, что это такое? Украшение первобытных женщин, символ солнца. Я есть тоже солнцепоклонник, это, наверное, в крови. Славяне-язычники тоже были солнцепоклонники... Пройдут десятилетия, а славянские солнца на фронтонах мариинских домов все будут напоминать мне о человеке, в чьих жилах текла кровь древнего индейского племени шошонов. Как вам помочь, дома? Председатель Мариинского горисполкома Николай Степанович Примак выслушал меня и сказал - Плохо у нас с ассигнованием на памятники старины, а жилищные проблемы не обойдешь. Сохранить два двухэтажных дома, которым сейчас грозит снос, перенести их, снять и реставрировать резьбу… Знаете, какая это сумма? О сумме я узнала позже из решения Мариинского горисполкома. Но прежде чем такое решение было все-таки принято, мариинские дома должна была осмотреть компетентная комиссия. В комиссию вошли архитекторы, краеведы, работники областного музея. Областные власти не спешили поддерживать инициативу телевидения, один из них удивлялся: - Сохранить старую гостиницу? Дом, в котором жили купцы? И тогда мы послали пачку фотоснимков и письмо в Новосибирск, доктору искусствоведения, профессору Е.А.Ащепкову, автору двух трудов: "Русское народное зодчество в Западной Сибири" и "Русское народное зодчество в Восточной Сибири". Получили ответ: "В Сибири, возможно, еще не раскрыты уникальные произведения народного зодчества, многое нам неизвестно, но то, что вы показали в присланных фото, представляет безусловный интерес..." Наш автор Елена Петровна Новоселова, волнуясь, читала письмо с экрана. В адрес цикла передач о Мариинске шли письма из разных городов Кузбасса. Нас поддерживали. Поэт Игорь Киселев написал стихи, посвященные Мариинску деревянному. А мы с Еленой Петровной мечтали о чем-то невозможном: о том, что в бывшей купеческой гостинице разместится краеведческий музей, что появится улица Заповедная, на которую мариинцы перенесут самые интересные из старинных домов, которые называл нам Ащепков. Так неужели... А праздник на нашу улицу все-таки пришел. Вот стоит на просторном месте двухэтажный дом с накладной резьбой. Точно помню: такого здесь не было. - Елена Петровна, это же купеческая гостиница! Перенесли! Жив дом, реставрирована резьба, и в этом доме - музей! На глазах у моего автора слезы радости. Глядя на нас, растерянных и счастливых, Федор Степанович Лапкин говорит: -Поезжайте теперь на улицу Мариинскую, там второй из тех домов, за которые мы воевали... ...Десять лет спустя после первого приезда в Мариинск я вновь навестила старенькую Аксинью Терентьевну. Она сильно напоминала мою бабушку. Глаза такие же молодые, ясные. Сидела я рядом с ней, разглядывала полотенце, вышитое черным и красным крестом. На полотенце сибирской рукодельницы дубовые листья. Какими неведомыми путями добрался сюда из среднерусских деревень этот родной мне орнамент? - Уж не знаю, откуда, доченька, может, у подружек переняла... А меня все волновала природа мариинского орнамента с птичками и солнышком-цветком. Узнать бы его корни... Волюты или "бараньи рога" Жил-был старец во темном бору, Во темном бору да во ельничке. Пошел старец в лес по воду, Оглянулся старец: келейка горит. Свет моя келейка сосновая... Эту, наверное, очень старую песню я слышала в годы раннего детства под Свердловском, в деревне Сылва, куда нас с еще молодой бабушкой занесло военной эвакуацией. Мы жили в усадьбе старинного образца с обширным крытым двором. Хозяйке нашей, Елене Афанасьевне, было за девяносто. Она ходила, опираясь на палку. Утром и вечером, путаясь в длинной юбке, с трудом опускалась на колени перед иконами и долго молилась. Она была строгая, но добрая, позволяла мне играть почерневшими от времени деревянными четками, листать Псалтырь и пела скрипучим голосом про какого-то схимника, который жил в деревянной келье и ел свой нехитрый обед из деревянной миски. Было в моей келейке скота-живота - Что скота-живота - таракан да жужелка, А и медной-то посуды - крест да пуговка". Много лет спустя, пытаясь представить себе замкнутую в суровости нравов и быта жизнь раскольников, я вспоминала Елену Афанасьевну, седую, гордую старуху-уралку, молившуюся двумя перстами, и эту ее песенку, с грустным юморком рисующую картину сумрачного бора, в котором алое пламя уничтожает хижину бедного старовера. Е.А. Ащепков особо подчеркивал в своих исследованиях по деревянному зодчеству Сибири что "в старообрядческих, кержацких поселках установился уклад жизни, сохранивший в неприкосновенности древне-русские обычаи и в быту и в искусстве" и что в Сибири "самые оригинальные черты народного искусства могли сохраняться дольше, чем в Центральной России." Разумеется, прежде всего, в деревне сибирской, в конструкциях крестьянских изб, в формах крестьянского декоративно-прикладного искусства можно видеть яркие образцы традиций народного творчества. Вот почему Ащепков еще в 50-е годы предпринял путешествие по селам Восточной и Западной Сибири и оставил нам не только научные описания уцелевших типов крестьянского жилья, но и прекрасные акварели и рисунки, запечатлевшие образцы гармонии старинного искусства сибирских мастеров-древоделов. И, по-видимому, не случайно в этих капитальных работах оказалась, в основном, обойденной столь богатая фантазией мастеров деревянная архитектура Томска: городская архитектура была сильнее подвержена влиянию преходящей моды, и только неумолимый в своей самостоятельности вкус зодчего и его золотое чувство меры могли спасти от эклектики будущий купеческий особняк. Но если мариинский купец не мог себе позволить дом такой богатый, как у томских знатных горожан, то, разумеется, простой житель старого Мариинска мог сделать не слишком богатый узор, набить на фасаде из реек традиционно любимое солнышко или... Я все ходила вокруг мариинских домов, наличники которых украшал орнамент из двух птиц, клюющих растение с круглым венчиком, похожим на солнышко. В цельности, особой лаконичности узора чувствовалась основательность традиций. Образцы двух птиц (жаворонков? петушков? уток?), симметрично расположенных к цветку, можно часто встретить в вышивках, кружевах, росписи по дереву. В статье исследователя декоративного искусства древней Руси В.И.Василенко "Славянское язычество 11-13 веков" я прочла: " На золотом круглом колте 12 века из клада, найденного близ Киевского Михайловского Златоверхого монастыря изображены две птицы и между ними круг с растительным мотивом... Их головки повернуты к кругу, словно притягиваемые к нему какой-то силой. Непосредственность, наивный реализм, столь яркие в народном творчестве, проникают до известной степени в образное решение этих фигурок. Птицы - стражи круга с ростком - повторяют извечную тему "древа жизни..." Так вот как глубоки твои корни, росток, привившийся в мариинском орнаменте! Вот так, бросаясь к мариинскому орнаменту с уверенностью найденной разгадки, смотрю на него и все же чувствую над собой "власть непостижимого", тайные чары неизвестного мастера. Обобщенные в силуэте птицы - петушки или жаворонки? Может быть, утки? Нет, не утки - утицы. Как это напевала мне когда-то у изголовья перед сном старенькая Елена Афанасьевна? Утица луговая, Где ты ночесь ночевала? Татьяна КРАСНОСЕЛЬСКАЯ «Этот город, как цветок деревянный» Мариинск, как и большин¬ство современных про¬винциальных городов, состоит из контрастов. Бьющее в окно междугороднего автобу¬са солнце не оправдывает на¬дежд при выходе: снаружи мо¬розно, под ногами — сплошной каток. Свежевыстроенные кон¬торки разных ЧП (аббревиатура частного предпринимательства) из новенького кирпича да с ярковыкрашенными крышами и оконцами смотрят на мир глупо¬вато и радостно, когда просто молод и хорош собой. Почернев¬шие же от времени частные дома, с которыми перемежают¬ся предпринимательские «офи¬сы», будто вросли в землю, об¬локотившись на нее ставнями, и кажется, убери их, старое жили¬ще так и уйдет вглубь. Во мно¬гих зияющие оконные проемы заколочены досками. — Тоже доживают свой век, — вздыхает баба Валя Василье¬ва — Валентина Альбертовна. Она в этом городе родилась, пе¬режила почти всех близких и дальних родственников. Помнит и то, когда главной властью здесь был горисполком, когда—горрайисполком. Правда, как ни пытались мы с почти 80-летней жительницей Мариинска разобраться, при какой же властной структуре ей жилось лучше, за давностью лет осталось у нее лишь одно ощущение—рань¬ше и было лучше. И не только по¬тому, что в молодости и небо си¬нее, и звезды ярче, но и потому, что «всегда могла колбасы — ну, куда денешься от этого всенародного показателя благосостояния! — ку¬пить, а сейчас где же?». «Где же» вовсе не означает отсутствие кол¬басы как таковой: на прилавках ча¬стных магазинчиков полно разных сортов, но не всякая пенсионеру по карману. У бабы Вали свое сужде¬ние: — Раньше и мясокомбинат свой был, и мебельная фабрика, и трикотажная, швейная на обо¬ронку работала аж в несколько смен. И заброшенных домов не видели. А когда я была маленькой, то бегали мы в церковь в том мес¬те, где сейчас площадь. Ох, кра¬савица была церковь-то! И по пят¬ницам большой базар недалеко устраивали. Люди приезжали из ближайших деревень, торговали маслом, молоком, дровами, сеном, живностью всякой. Ну, и молодежь тогда была не такая. Учились ко¬торые, а которые работали, без дела никто не болтался. С беспокойства о молодежи начался наш разговор и с почетным гражданином г. Мариинска Верой Павловной Стригуновой. Была она в свое время директором школы, изби¬ралась депутатом горсовета. Много лет работала в городской администрации. Считает себя очевидцем той жизни, которая складывалась тогда еще в объе¬диненной территории (мариинскую землю не единожды делили, потом заново объединяли), под руководством Николая Степано¬вича Примака. Не один раз, кста¬ти, звучала эта фамилия в раз¬говорах с мариинцами. — Как было? — рассуждает Вера Павловна. — А нормально все было. Знали мы одного руко¬водителя, к нему и шли со всеми вопросами. Мне больше учительство знакомо. И семинары, и кон¬ференции вместе проводили, а значит, и проблемы вместе реша¬ли, и опытом делились. Когда вот так — раз! —и поделили город и район, то ощущение было пона¬чалу, что от родственников ото¬рвали. Ведь искусственно разделили-то! Качество образования вряд ли от того выиграло, а вот явный перекос в сторону развития села ощутился сразу. А перекос, по словам В.П.Стригуновой, заключался в том, что все силы бросили на раз¬витие района, забыв при этом о городе. И в то время, когда в рай¬оне вырастали школы да коттед¬жи, в городе почти четверть века ничего не строилось. Старенькие допотопные школы были перепол¬нены учениками. Сколько при¬шлось доказывать необходимость строительства школы № 7 в мик¬рорайоне лесокомбината! Не один раз поднимала эту проблему моя собеседница на областных учи¬тельских конференциях. Сгорел в центре города Дом культуры име¬ни Горького — и все. Пожар по¬ставил точку и в судьбе Дома культуры лесокомбината. А если б территория была единой, навер¬ное, смогли бы рациональнее рас¬порядиться деньгами и восстано¬вить или отстроить новый. — Вот приехала я не так дав¬но в Кирсановку. Прекрасная средняя школа, а учеников-то раз-два и обчелся. А здесь в центре города более 1000 учащихся за¬нимались в 3-4 смены в разных зданиях. И вся эта непродуман-ность, отсутствие видения перс¬пективы сегодня, как на ладони. В Знаменке—дома высокие, кир¬пичные, а ставни закрыты, и углы кое-где уже начинают разрушать¬ся. Конечно, и село нужно было отстраивать, но и город при этом не забывать. Сегодня главные улицы — Ленина, Рабочая — про¬падают, проваливаются. Кроме частных магазинчиков, ничего не строится. Особая боль Веры Павловны — памятники архитектуры, кото¬рых в Мариинске около ста и для которых пришли не лучшие време¬на. Она хорошо помнит движение по сохранению малых городов, имеющих историческую ценность. Есть на мариинских памятниках архитектуры таблички с пояснени¬ем, когда построены, в чем цен¬ность. Но вот от реставрации по понятной всем причине отсутствия финансов приходится только меч¬тать. Администрация старается хотя бы сохранить их, поддержать в том виде, в котором они есть. Перечислять жизненно необходимые, требующие перво¬очередного вложения средств ме¬роприятия можно долго. Памятни¬ки терпеливо ждут. Хотя, может, именно с их возрождения должно начаться возрождение земли мариинской? Не потому ли нам так часто приходится лечить крону, что не думаем о здоровье корней? Ря¬дом с городской библиотекой уми¬рает красивейший жилой дом — весь в деревянном кружеве. Вот о таком «кружевном» Мариинске сказал замечательный кузбасский поэт Игорь Киселев: «Этот город, как цветок деревянный на исходе деревянного лета...». В самом цен¬тре города разрушается старей¬шее уникальное здание синагоги. А современные здания, предпри¬ятия? Практически ничего не ос¬талось от завода металлоизде¬лий, вывозившего продукцию в 14 стран. Разрушены стадионы, существовавшие раньше почти во всех микрорайонах города. Чего можно ждать от молодежи, подрастающей в условиях раз¬рушения? В отделе по труду мо¬лодым обещают только времен¬ную занятость. В Мариинске три техникума, оканчивают их ребя¬та, а работать негде. Вот вам еще одна проблема, которую тоже надо решать, если желать, чтобы го¬род и район жили, чтобы моло¬дежь оставалась на малой ро¬дине. И это должно быть только началом. (2002 г.) |
|
|
| Всего комментариев: 0 | |
Copyright MyCorp © 2024 | 