От Сусловского отделения Сиблага до станции Суслово Красноярской железной дороги 8 километров. Именно столько под дулом винтовки должна была пройти Анна Александровна Баркова. Почти два десятка лет назад по этой дороге провели смертельно больного поэта Усмана Насыра.

Поначалу, в родном Узбекистане, всё у него шло гладко, как по написанному. Школа. Узбекский государственный университет имени Навои в Самарканде. Друзья. Стихи. О родине. О любви. О вдохновении.

Кемеровские поэты с любовью обращаются к творчеству Усмана Насыра, и недавно в Ташкенте в их переводе был издан сборник стихов опального поэта.

Чем же Насыр не угодил властям? И только ли им?

Вероятно, в первую очередь злую роль в судьбе талантливого поэта сыграла чёрная зависть собратьев по перу. Ни у кого не вышло столько сборников, как у Усмана. Его больше всех хвалили за переводы Пушкина и Лермонтова и уже при жизни метили в классики. В ход пошли наветы, доносы, клевета. Власти, потирая руки, только подливали масло в огонь, доводя начатое до конца. Летом 1937 года Усмана Насыра арестовывают и предъявляют обвинение в том, что он «…систематически проводит националистическую к/р (контрреволюционную) агитацию, публично на улице в к/р нецензурной форме отзывался о Советской власти». То есть «…совершал преступления, предусмотренные статьёй 60 ч.1 Уголовного кодекса Узбекской ССР». Эта статья была точной копией российской 58-й. Вскоре выездная сессия Военной коллегии Верховного суда СССР «установила», что Усман Насыр связан с террористами, а также что он, «будучи одним из влиятельных писателей-поэтов Узбекистана, обрабатывал молодёжь в контрреволюционно-националистическом духе, умышленно искажая произведения русских классиков при переводе на узбекский язык».

Усман оказался беспокойным зеком. Он не мог смириться с потерей свободы, но, несмотря на все лишения и побои, он продолжает верить Сталину. Он пишет ему письмо в надежде, что тот разберётся и всю нечисть выведет на чистую воду, наведёт железный порядок и установит царство справедливости.

«Великий Сталин! – обращается поэт к вождю, - Не дают писать тебе заявление. Я – не виноват. Они окончательно решили – убить меня. Дорогой вождь, прости меня. Они заставили ругать тебя. Тысячу раз прошу прощения. Прощай, Родина. Прощайте, родные. Усман Насыров.»

Письмо осталось в деле.

После солнечного Узбекистана – Колыма. Дышать невозможно. Душит кашель. С едой мученье – кровоточат дёсны. На трое суток попадает в больницу инвалидного городка. И вот в деле появляется первый благодарственный приказ: «За образцовые показатели трудовой дисциплины и ударного труда, доведя свою производительность  до 2 пар лаптей в смену при норме 1,2 пары, з/к Насырову У. плетельщику объявить благодарность с занесением в личное дело». Но на другой же день сокамерники провоцируют драку, после которой Усмана водворяют (так в приказе – «водворить») на 5 суток в изолятор.

В ГУЛаге так ставили вопрос: годен или не годен. «Годен» - на золотые прииски, на лесоповал, на строительство дорог. «Не годен» - в Мариинские лагеря на валку леса, варку пихтового масла, сбор кедровых орехов, копку картошки и доживание.

Из всего перечисленного Усману остаётся в Мариинских лагерях одно доживание, но, несмотря на всю постылость, так не хочется прощаться с этим чаще всего не милым светом.

Моя жизнь ещё вся впереди.

Сколько мне ещё жить суждено?

Разум душу мою бередит,

Память крутит немое кино.

Мысль – дитя дорогое моё,

Так тревожит, волнует меня,

Тайны мира со мной познаёт –

Тайны ночи кромешной и дня.

Так звучат его стихи в переводе кемеровчанина Бориса Бурмистрова.

Умер Усман Насыр 9 марта 1944 года, о чём был составлен надлежащий акт. Через неделю инспектор, завхоз и санитар написали ещё один акт, в котором говорится, что «…могила отрыта на глубине 1,5 метра, на руке имеется бирка № 12192, на могиле установлен щит № 2». Эта могила затерялась и лишь недавно писательской братией было установлено её приблизительное местонахождение.

Борис АНТОНОВ